Мошенничество в сфере кредитования. Вопросы обоснованности состава преступления и уголовно-правового поощрения за позитивное посткриминальное поведение

Автор:

Мкртчян С. М., кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права Волгоградского государственного университета.

Рецензенты:

Яни П. С., доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права и криминологии Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова, почетный работник прокуратуры Российской Федерации;

Князьков А. А., кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Ярославского государственного университета имени П. Г. Демидова.

[email protected]

«Концепцией

долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» кредитование признано необходимым условием реализации экономического потенциала отдельных граждан, организаций и страны в целом1. В свете этого вполне объяснимо стремление государства найти дополнительные средства для защиты кредитных отношений от посягательств недобросовестных лиц. Одним из таких средств, казалось бы, был призван стать Федеральный закон от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации», включивший в УК РФ ст. 1591, предусматривающую уголовную ответственность за совершение мошенничества в сфере кредитования. Однако этого не произошло.

Согласно данным Центрального банка Российской Федерации на фоне незначительного снижения доли просроченной задолженности в общем объеме кредитов экономике (в 2016 году – 6,7 %, в 2017 году – 6,6 %) наблюдается повышение удельного веса проблемных и безнадежных ссуд в общем объеме ссуд всем категориям заемщиков (с 9,4 % в 2016 году до 10 % в 2017 году)2. При этом, по оценкам некоторых экспертов, потери кредитных организаций от кредитного мошенничества только в 2016 году превысили 13,67 млрд руб.3 Указанные сведения наглядно свидетельствуют о том, что действие новой нормы не способно сдержать активность мошенников в соответствующем секторе экономики.

Не оправдались и надежды инициаторов дополнения УК РФ ст. 1591 на то, что новый состав преступления будет способствовать преодолению правоприменительных ошибок при квалификации мошеннических действий в кредитно-банковской сфере. Напротив, проблем и противоречий стало гораздо больше. Например, судя по результатам проведенного опроса, значительная часть практических работников считает, что появление в УК РФ рассматриваемой статьи не только не облегчило процесса квалификации преступных деяний, но и существенно усложнило уголовно-правовую оценку кредитного мошенничества ввиду обострения вопросов конкуренции норм и совокупности преступлений (33,6 %)4. Так, вовсе не упрощает правоприменение то обстоятельство, что далеко не все проявления кредитного мошенничества охватываются ст. 1591 УК РФ.

Критическое отношение к упомянутому Федеральному закону может быть оправдано также тем, что законодатель, создавая новые конструкции в целях противодействия обману в кредитно-банковской сфере, не закрепляет в то же время адекватных мер реагирования на случаи противоправных деяний со стороны некоторых недобросовестных служащих кредитных организаций, использующих в преступных целях затруднительное материальное или иное стесненное положение граждан. Существующие уголовно-правовые средства не позволяют в должной мере учитывать факт совершения преступления в условиях тяжелой жизненной ситуации и при квалификации мошеннических действий заемщика.

Отсутствие заметных успехов в противодействии мошенническим посягательствам в кредитно-банковском секторе заставляет задуматься над проблемой социально-правовой обусловленности состава мошенничества в сфере кредитования.

На фоне произведенной законодателем дифференциации уголовной ответственности за мошенничество высвечиваются также новые аспекты обоснованности реализации оснований уголовно-правового поощрения в отношении лиц, завладевших путем мошеннических действий кредитными денежными средствами, но совершивших впоследствии позитивные поступки. Это, во-первых, объясняется расширением круга преступных деяний, за которые кредитные мошенники могут быть освобождены от уголовной ответственности согласно ст. 75 и 76 УК РФ, в связи с некоторым изменением границ для отнесения преступления, предусмотренного ст. 1591 УК РФ, к преступлениям средней тяжести в сравнении с посягательствами, охватываемыми ч. 1–4 ст. 159 УК РФ. Во-вторых, законодательное обособление мошенничества в сфере кредитования требует концентрации внимания

на особенностях применения названных статей Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации и его ст. 61 и 62 к лицам, совершившим мошеннические действия рассматриваемого вида, а также выяснения, насколько данные особенности учитываются правоприменителем.

Такое исследование представляется немаловажным, если учесть востребованность института уголовно-правового поощрения при юридической оценке преступного поведения, квалифицируемого по ст. 159–1596 УК РФ. Актуально, в частности, установить, способны ли служить основанием для уголовно-правового поощрения (а если способны, то какого именно) частичная выплата основной части долга или процентов, дача виновным признательных показаний в условиях, когда он задержан на месте совершения преступления при попытке получения кредита, а равно определить, приемлемо ли освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием и примирением с потерпевшим к гражданам, неоднократно получавшим кредиты путем мошеннического обмана. В-третьих, в глубоком исследовании нуждаются также положения ст. 762 УК РФ, включенной в российское уголовное законодательство Федеральным законом от 03.07.2016 № 323-ФЗ. Предусмотренное указанной статьей основание освобождения от уголовной ответственности, судя по изученным материалам, применяется практическими работниками к лицам, совершившим мошенничество в сфере кредитования, однако далеко не всегда обоснованно. Например, большинство правоприменителей (по данным нашего опроса – 58,9 % респондентов) полагает достаточной для назначения взамен уголовной ответственности судебного штрафа констатацию факта возмещения ущерба кредитной организации. Подобная ошибочная, как представляется, практика в своей основе имеет как отсутствие в законе четкого описания основания для применения ст. 762 УК РФ, так и игнорирование компетентными органами специфики проявления соответствующих обстоятельств при реализации данного основания в отношении лица, совершившего мошенничество в сфере кредитования.

Следует вместе с тем отметить, что научные основы для освещения заявленной тематики начали складываться задолго до внесения в уголовное законодательство всех рассматриваемых изменений. Вопросы уголовной ответственности за мошеннические действия нашли отражение в трудах как отечественных (А. Г. Безверхова, Г. Н. Борзенкова, А. И. Бойцова, В. А. Владимирова, Б. В. Волженкина, А. М. Дьячкова, О. Г. Карповича, С. М. Кочои, Т. О. Кошаевой, Г. А. Кригера, Н. А. Лопашенко, В. С. Минской, А. А. Пинаева, Л. Э. Сунчалиевой, Н. С. Таганцева, И. Я. Фойницкого и др.), так и зарубежных ученых (U. Hellmann, K. Beckemper и др.). Диссертационные исследования А. В. Бондаря, Д. Ю. Лившица, Ю. А. Мерзогитовой, У. В. Пашинцевой, А. И. Розенцвайг, Л. В. Семиной, П. Л. Сердюка, В. П. Трухина, О. В. Шадриной, В. В. Эльзессера и некоторых других авторов имели предметом непосредственного изучения уголовно-правовые аспекты мошенничества в финансово-кредитной сфере.

Диссертации В. Ф. Лапшина, Д. О. Тепловой, М. Ю. Шаляпиной, А. В. Швеца, А. А. Юшина и некоторые другие работы монографического характера были выполнены уже после включения в УК РФ ст. 1591. Однако в данных работах затрагивались в основном вопросы толкования данной нормы, квалификационные проблемы, особенности личности виновных в кредитном мошенничестве, а также некоторые вопросы, связанные с проблемой обоснованности внесения в 2012 году изменений в УК РФ. Аспекты конструирования предусмотренного названной статьей состава преступления активно анализируются на уровне отдельных статей (С. С. Витвицкая, Л. Д. Гаухман, Н. А. Егорова, А. Ю. Епихин, Н. Г. Иванов, Т. В. Кленова, И. А. Клепицкий, Н. А. Колоколов, Ю. С. Летников, С. Л. Нудель, А. Ю. Полянский, С. В. Савин, В. В. Семенчук, С. В. Смолин, А. Н. Тарбагаев, В. И. Тюнин, М. Н. Урда, А. В. Швец, С. В. Шевелева, А. В. Шеслер, П. С. Яни и др.) либо в рамках трудов, посвященных построению юридических конструкций (А. В. Иванчин и др.).

Применимы к рассматриваемым в настоящей монографии проблемам работы, посвященные дифференциации уголовной ответственности, освобождению от нее, а также смягчению наказания (П. В. Алюшкина, Е. В. Благова, А. В. Васильевского, Д. С. Дядькина, А. В. Ендольцевой, И. Э. Звечаровского, С. Г. Келиной, Т. В. Кленовой, А. А. Князькова, М. Б. Костровой, Л. Л. Кругликова, В. А. Леонтьевского, Т. А. Лесниевски-Костаревой, Л. В. Лобановой, Л. Н. Лянго, А. А. Мясникова, Р. А. Ниценко, С. В. Петриковой, Р. А. Сабитова, В. В. Сверчкова, С. П. Серкова, Н. Ю. Скрипченко, О. Л. Строгановой, Ф. Р. Сундурова, К. И. Сутягина, М. В. Талан, И. А. Тарханова и др.).