Мошка в зенице Господней
Шрифт:
– И он решил, что Лицо Господа было именно тем, на что оно походило.
– Да, так он и решил. И убедил в этом многих людей. Вот мы и на месте, джентльмены.
Церковь Его Имени была одновременно внушительной и довольно ободранной. Это было каменное строение, способное выдержать века – и выдержавшее их. Однако, камень был поношен, как будто испещрен пескоструйными штормами, перемычки и карнизы потрескались, стены покрывали инициалы и непристойности, выжженные лазерами.
Священник был высоким, круглым человеком с мягким уступчивым взглядом, однако, он оказался неожиданно тверд в своем отказе пустить
– Неужели ты думаешь, что мы действительно хотим что-то осквернить? – сказал ему Реннер.
– Вы неверующие. Какое дело привело вас сюда?
– Мы только хотим увидеть картину У… Его Лица во всем его величии. Увидев это, мы уйдем. Если ты не пустишь нас, мы можем заставить тебя силой. Это касается Военного Флота.
Священник презрительно взглянул на него.
– Это Новая Шотландия, а не какая-нибудь примитивная колония, оккупированная Флотом. Вам требуется приказ Вице-короля, чтобы войти сюда силой. Вы же не туристы.
– Ты слышал о зонде чужаков?
Священник утратил часть своей уверенности.
– Да.
– Мы верим, что его запустили лазерными пушками с Мошки.
Это привело священника в замешательство, но затем он захохотал и смеялся долго и громко. Еще продолжая смеяться, он ввел их вовнутрь. Не говоря ни слова, он провел их по потрескавшемуся кафелю через весь зал, а затем в главное святилище. Потом он встал в стороне, глядя на их лица.
Лицо Господа занимало половину стены. Это было похоже на огромную голограмму. Звезды у края были слегка размазаны, что бывало только с очень старыми голограммами. Кроме того, было чувство взгляда в бесконечность.
Глаз на этом Лице горел чистым зеленым огнем пугающей интенсивности. Чисто-зеленым с красным пятнышком на нем.
– Боже мой! – сказал Стели и поспешно добавил: – То есть, я хотел сказать… Вот это сила! Какую индустриальную мощь должен иметь мир, чтобы послать такой свет за тридцать пять световых лет!
– Мне казалось, что я запомнил это лучше… – прошептал Поттер.
– Вы увидели! – пропел священник. – И по-вашему, это может быть природным феноменом? Итак, вам этого достаточно?
– Да, – сказал Реннер, и они вышли.
Снаружи они остановились, освещенные солнцем. Реннер покачал головой.
– Я нисколько не порицаю Литлмида, – сказал он. – Удивительно, как он не обратил в свою веру каждого человека на планете.
– Мы довольно упрямы, – сказал Поттер. – Этот поглядывающий искоса силуэт на ночном небе слишком очевиден, слишком…
– Глуп! – подсказал Реннер.
– Да. На Новой Шотландии люди не терпят обращения с собой как с тупицами, даже с Его стороны.
Вспомнив гниющее здание с его потрепанным внутренним видом, Реннер сказал:
– Похоже, Церковь Его Имени переживает худшие дни с тех пор, как Литлмид увидел свет.
– Верно. В 2902 году свет погас. Сто пятнадцать лет назад. Это событие очень хорошо задокументировано. На этом астрономия здесь кончилась – до возвращения Империи.
– Мошка погасла вдруг?
Поттер пожал плечами.
– Никто не знает. Это произошло, когда мы были повернуты к ней другой стороной. Вы, конечно, заметили, что цивилизация здесь отвоевала не так много места
– Забыв про них?
– Говард Литлмид принял большую дозу снотворного. Иеговисты говорят, что он торопился на встречу с Господом.
– Вероятно, такое объяснение было необходимым, – сказал Реннер. – Что-то вы притихли, мистер Стели.
Хорст мрачно взглянул вверх.
– Они могут построить лазерную пушку, которая ярко сияет на нашем небе, а мы готовим туда военную экспедицию!
СПУСК В АД
С большим трудом удалось собрать всех на ангарной палубе. Закрытые ангарные двери были единственным достаточно большим пространством, способным одновременно вместить команду корабля и научный персонал, но даже здесь была жуткая давка.
Отделение ангара было забито механизмами: посадочная шлюпка, баркас и катер, оборудование для научных исследований, корабельные запасы и всякое прочее, чьего назначения Блейн даже не знал. Люди доктора Хорвата настаивали на погрузке почти каждого прибора, используемого при их работе, на случай, если он вдруг им понадобится, и военные с трудом сдерживали этот натиск, поскольку экспедиций такого рода до сих пор не было.
Сейчас огромное пространство было заполнено до краев. Вице-король Меррилл, министр Армстронг, адмирал Кренстон, кардинал Рэнсдорф и множество менее высоких гостей стояли вокруг, и Род надеялся, что его подчиненные сумели как следует подготовиться к отлету. Последние дни были заполнены неизбежной спешкой, главным образом, общественными делами, и для важной работы по подготовке корабля оставалось мало времени. Сейчас, ожидая последнюю церемонию, Род мечтал поскорее убраться из жизни столицы и остаться на борту своего корабля, подобно отшельнику. Следующий год или около того он будет под началом адмирала Кутузова, и Род подозревал, что адмирал не совсем доволен командиром подчиненного ему корабля. Русский был явно далек от церемонии, проходившей на ангарных дверях «Мак-Артура».
Не заметить его было невозможно. Кутузов был массивным, плотным мужчиной с тяжеловесным чувством юмора. Он походил на деятелей из учебника по русской истории и говорил точно так же. Частично это было следствием его воспитания на Св. Екатерине, но главную роль играл его личный выбор. Кутузов проводил многие часы, изучая древнерусские обычаи и усваивая многие из них. Мостик его флагманского корабля был украшен иконами, в каюте кипел самовар с чаем, а команда изучала то, что, как считал Кутузов, было точной копией казацких танцев.
Во Флоте укрепилось мнение, что это – человек-универсал: в высшей степени компетентный, непоколебимо выполняющий любые приказы, отданные ему, и настолько нуждающийся в человеческом сострадании, что рядом с ним люди чувствовали себя неудобно. Поскольку Флот и Парламент официально одобрили акцию Кутузова, приказавшего уничтожить восставшую планету, – Имперский совет установил, что суровая мера предотвратила распространение мятежа по всему Сектору – адмирала приглашали на все общественные мероприятия, но никто не огорчался, когда он отказывался от приглашения.