Мошка в зенице Господней
Шрифт:
– Вообще ни одного, – печально ответила девушка. – Я знаю о них только по книгам. Мы собирались отправиться на Харлеквин, но мятеж… – она замолчала.
– Я был только на Макассаре, – сказал Блейн.
Девушка оживилась.
– В книге ему посвящена целая глава. Очень примитивный мир, не так ли?
– Да, как был, так и остался. С самого начала там не было большой колонии. Все промышленные комплексы были уничтожены во время Гражданских войн, и никто не посещал это место около четырехсот лет. Когда мы там были, у них была культура железного века. Мечи, кольчуги, деревянные
– Но что они за люди? – нетерпеливо спросила Сэлли. – Как они живут?
Род смущенно пожал плечами.
– Я был там всего несколько дней. Вряд ли этого достаточно, чтобы понять мир. Кроме того, я тогда был в возрасте Стели. Все, что я помню – это хорошая таверна. – Про себя он еще добавил: «Я же не антрополог».
Разговор пошел по новому направлению. Род чувствовал себя усталым и поглядывал по сторонам в поисках повода, чтобы закончить обед, однако, остальные как будто приросли к своим местам.
– Вы изучаете культурное развитие, – серьезно сказал Синклер, – и, возможно, это правильно. Но почему бы вам не заняться и физическим развитием? Первая Империя была огромна и простиралась на большие расстояния. Там хватало места почти для всего. Не найдем ли мы где-нибудь в заброшенном уголке Империи планету суперменов?
Оба гардемарина переглянулись, а Бари спросил:
– Что может дать людям физическое развитие?
– Нас учили, что подобное развитие разумных существ невозможно, – сказала Сэлли. – Если возникает необходимость, цивилизация изобретает кресла на колесах, очки и слуховые аппараты. Когда общество начинает войну, мужчины, как правило, проходят проверку, прежде чем получить возможность рискнуть своими жизнями. Думаю, это помогает выигрывать войны, – она улыбнулась. – Однако, оставляет очень мало места для естественного отбора.
– Но разве нет миров, – вмешался в разговор Уайтбрид, – отброшенных назад еще больше, чем Макассар? Миров, где царит полное варварство: дубины и огонь? Какое может быть развитие на них?
Три стакана вина прогнали черную тоску Сэлли, и ей хотелось поговорить на профессиональные темы. Дядя всегда говорил, что для леди она слишком много говорит, и она пыталась следить за собой, но вино оказалось сильнее. После недель пустоты она чувствовала себя достаточно хорошо.
– Несомненно, – сказала она. – Общество развивается постоянно. Естественный отбор идет до тех пор, пока вместе не соберется достаточно людей, чтобы защитить друг друга от окружающей среды. Однако, этого мало. Мистер Уайтбрид, есть миры, где практикуется обряд детоубийства. Старейшины экзаменуют детей и убивают тех из них, кто не отвечает их представлениям о совершенстве. Конечно, это не развитие, хотя некоторых результатов они добиваются. Правда, это не может продолжаться долго.
– Люди разводят лошадей, – заметил Род. – И собак.
– Верно. Но они не выводят новые виды. Никогда. Общество не может поддерживать одни и те же законы достаточно долго, чтобы в человеке произошли реальные изменения. Должны пройти миллионы лет… Разумеется, были попытки вывести суперменов. Например, в системе Заурона.
– Ох, уж эти бестии, – проворчал Синклер и сплюнул. – Именно они начали
– Это вторая система, которой я не могу симпатизировать, – сказала Сэлли в воцарившейся тишине. – Хотя сейчас они лояльны по отношению к Империи… – она взглянула по сторонам. Все как-то странно смотрели на нее, а Синклер пытался спрятать лицо за бутылками. Угловатое лицо гардемарина Хорста Стели казалось высеченным из камня. – В чем дело? – спросила она.
Все долго молчали, потом Уайтбрид произнес:
– Мистер Стели из системы Заурона, леди.
– Я… простите меня, – пробормотала Сэлли. – Полагаю, я влезла не в свое дело. Нет, в самом деле, мистер Стели, я…
– Если мой юный друг не может этого вынести, я не нуждаюсь в нем на своем корабле, – сказал Род. – Кроме того, вы не единственная, кто влез не в свое дело, – он многозначительно посмотрел на Синклера. – У нас нет судей, которые имелись на их мирах сотни лет назад. – Проклятье! Это прозвучало слишком высокопарно. – Кажется, вы говорили об эволюции?
– Это… это почти недоступно для разумных существ, – сказала она. – Они не подлаживаются под окружающую среду, а изменяют ее для своих нужд. Как только вид становится разумным, его развитие прекращается.
– К сожалению, нам не с чем сравнивать, – сказал Бари. – Можно только догадываться, как это обстоит на самом деле, – он рассказал историю о невероятно разумном осьминоге, встретившем кентавра, и все рассмеялись. – Это был очень милый прием, капитан, – закончил Бари.
– Да, – Род встал и предложил Сэлли руку. Остальные тоже поднялись. Девушка снова притихла, пока он провожал ее до каюты, и только вежливо поблагодарила на прощанье. Род отправился обратно на мостик. Нужно было ввести кое-что в корабельный мозг.
СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ
Путешествие через гиперпространство может быть удивительным и разочаровывающим.
Оно занимает неизмеримо малое время по сравнению с путешествием между планетами, но линия движения, или трэм-линия, существует только вдоль единственного критического пути между каждой парой звезд (это не прямая линия, хотя и довольно близка к ней), и конечные точки линии находятся довольно далеко от искажений в пространстве, вызванных звездами и крупными планетарными массами, вследствие чего корабль тратит большую часть времени, переползая от одной точки к другой.
Однако, хуже всего то, что не каждая пара звезд соединена трэм-линиями. Перемещение возможно вдоль линий равнопотенциальных термоядерных течений, и присутствие поблизости других звезд может вообще помешать возникновению трэм-линий. Впрочем, и те, что существовали, не все были нанесены на карту, поскольку найти их было не легко.
Пассажиры «Мак-Артура» вскоре пришли к выводу, что путешествие на военном космическом корабле сродни заключению в тюрьму. Команда продолжала текущий ремонт, занимаясь этим даже во время вахт, и пассажиры были вынуждены довольствоваться обществом друг друга. Здесь не было места развлечениям, которые могли предоставить комфортабельные лайнеры.