Москит. Том 2
Шрифт:
Насчёт пулемёта я спорить не стал, а вот касательно гранат упёрся рогом.
– Сам кидать буду!
– Ладно, – сдался подпоручик. – Посмотрю, что можно сделать. Лопат лишних нет, попробуй с пограничниками на этот счёт поговорить. Вдруг помогут.
Ну да, ну да! Вот так сослуживцы по щелчку пальцами лопатами и завалят!
Если Водолей и заметил промелькнувшую у меня на лице гримасу, то виду не подал и сказал:
– А бинокль дам. Есть один. Пошли кого-нибудь, боеприпасы и бинокль выдам.
– Прокоп! – позвал я.
– Здесь! – тут же
– Нет, обожди, – передумал я и велел приблизиться скаутам. – Антон, Михаил, идите за патронами для отделения. И, господин взводный, сколько на пристрелку оружия выделить можно?
– Нисколько! – отрезал тот. – И думать забудь!
– Надо же мне знать, кто из них на что способен!
Подпоручик нахмурился, но всё же разрешил:
– Три патрона на человека. Не больше! И предупреди заранее, когда стрелять соберётесь.
Он удалился, скауты потопали следом, и тогда не сдержался Прокоп.
– Ваш бродие, за патронами мог бы и я сходить! Стал быть, не надорвался бы!
Работать лопатой ему определённо не хотелось, но, если уж на то пошло, на него у меня были совсем другие планы. Показался он мне, даже несмотря на некоторое косноязычие, товарищем ушлым, вот я и вручил ему кайло.
– Иди к зенитчикам, предложи обменять на две лопаты. У них почва каменистая, им нужнее. Если упрутся – соглашайся на лопату, но тогда стребуй ещё пилу до конца дня. А лучше договорись, чтобы пару сосен для нас свалили, сучья обрубили и на брёвна напилили.
– Будет исполнено, ваш бродие!
– Стой! – крикнул я уже вдогонку. – Ещё найди прапорщика Аспида, попроси подойти, если вдруг время свободное случится!
Я бы и сам к нему сходил, да только опасался новобранцев без надзора оставить. Мало ли что им в голову взбредёт, а мне потом отвечать. Ну его к лешему.
Единственной лопатой бойцы работали по очереди, да ещё один человек переводил дух после трудов праведных и заодно стоял в охранении, а остальные под моим присмотром заряжали, приводили к бою и разряжали свои винтовки в положении лёжа. Лучше всего это получалось у добровольца с подбитым глазом и деревенского крепыша, вроде как способного попасть в ростовую мишень за две сотни метров. Успехи остальных не радовали. Велел им даже на время штыки отомкнуть, дабы сами не напоролись и соседей не проткнули. Случайных выстрелов так и вовсе разве что чудом избежать удалось.
– Да не суйте вы по одному! – не выдержал я. – В обойму вставляйте, не ленитесь!
– И чего ради так упахиваться? – недовольно пробурчал один из отстающих, определённо державший винтовку второй или третий раз в жизни.
– По лопате соскучился? – немедленно поинтересовался я, выждал немного и повысил голос: – Не слышу ответа!
– Никак нет, господин вахмистр! Не соскучился!
– Вот и занимайся! Тяжело в учении, легко в бою!
Не могу сказать, будто я так уж рассчитывал на то, что из тренировок выйдет большой толк, но пока бойцы заняты, им не до дурных мыслей, прекрасно это по курсам помню.
– Демид,
– Я добровольцем записался не для того, чтобы землю рыть! – выдал он. – Я в армию пришёл с врагами республики биться!
Деревенские на это заявление вроде бы никак не отреагировали, но мне почему-то показалось, что ответа они ждут едва ли не больше самого добровольца. Возник даже соблазн разрешить дело рукоприкладством, благо в собственных силах я был целиком и полностью уверен, но так и самому пулю в спину словить недолго, поэтому горячиться не стал.
– До сражения с врагами ещё дожить надо, – пожал я плечами. – И тут уж даже не знаю, вражеских снарядов тебе опасаться стоит или того, что Антоша с Мишаней отведут за кусты по душам поговорить, пока я отвернусь.
Демид всё понял верно, разрядил винтовку и отправился рыть траншею.
Выходит, не безнадёжен.
Скауты вернулись с двумя ящиками – деревянным и жестяным, ещё принесли армейский бинокль, один из окуляров которого оказался разбит.
– Это не мы, – сразу предупредил длинный Антон. – Это фельдфебеля бинокль.
– Как миной накрыло, так и вот… – добавил его товарищ Михаил.
Я махнул рукой, повесил бинокль на шею и снял крышку деревянного ящика. В том обнаружился запаянный цинк на триста патронов и ещё дополнительно к нему положили четыре бумажных пачки. Каждая содержала в себе по три уже снаряжённых обоймы, а, значит, выделили нам по сорок патронов на винтовку. Плюс ещё десяток имелся у каждого на руках – вроде не так уж и мало, да только совершенно непонятно, сколько нам тут оборону держать.
Непорядок.
Я решил поговорить об этом со взводным, но с мысли сбил длинный Антон.
– Господин вахмистр, подпоручик за патроны и гранаты расписаться велел! – протянул он мне несколько сшитых суровой нитью и скреплённых сургучной печатью листов, где в две нижние строчки внесли записи о выделении четвёртому отделению трёхсот шестидесяти винтовочных патронов и пятнадцати противопехотных гранат.
Я отмахнулся и взялся проверять содержимое второго ящика. Лежали гранаты с уже прикрученными деревянными ручками в два ряда – восемь в одном и семь в другом, да ещё сбоку приткнулся пенал с детонаторами и замедлителями горения.
А вот тут порядок, тут не подкопаешься.
Я поставил две подписи в соответствующих графах, отправил бойца вернуть журнал расхода боеприпасов и походную чернильницу с пером взводному, после крепко задумался. В итоге решил выдать каждому дополнительно ещё по две обоймы, а остальное придержать для тех, кто действительно умеет стрелять, если таковые вдруг в отделении отыщутся.
Вслед за скаутами прибежал Прокоп, вручил мне лопату и сказал, что уже можно идти за брёвнами. Я отрядил с ним половину отделения, а оставшихся бойцов разделил на две группы: одна продолжила рыть траншею, другой поручил углубить и расширить воронку.