Москит. Я убью свое прошлое
Шрифт:
– Взяли, – услышал Илья. – Овраг за железной дорогой, на тропинке. А черт его знает, где это, я тут в первый раз. Да, пришлось стрелять, два раза. Не знаю, вроде, жив, дышит. Сейчас посмотрю.
«Загонщик» присел на корточки, прижал мобильник плечом к уху и рывком перевернул Илью на спину. Наклонился, всматриваясь в лицо жертвы, и сквозь прикрытые ресницы Илья видел, что рожа «комитетчика» расцарапана и заляпана грязью, рукав ветровки выдран с корнем, а на футболку вообще лучше не смотреть, бомжи приличнее выглядят. Юноша потянулся к лицу Ильи, попытался оттянуть тому нижнее веко, чтобы проверить рефлексы – хотя один черт знает, чтобы разобрал в темноте, даже если бы и успел. И отшатнулся, выронил телефон – Илья открыл глаза, улыбнулся «комитетчику»:
– Привет. Хорошо бегаешь, молодец.
И выкинул вперед руку с ножом. Два колющих удара в живот, третий в горло – и быстрее, как можно быстрее назад, подальше от содрогающегося в агонии тела, от тошнотного запаха крови, от хрипов и воплей из брошенного мобильника. И никак не дотянуться до него, если только перелезть через умирающего «загонщика», да и плевать бы на этот телефон, но проворный гад успел доложить наверх, где он находится, где настиг добычу. А что та оказалась хитрее – так кто ж угадать мог, лежала себе, дохлятиной прикидываясь, и вдруг такая незадача приключилась…
Но объяснять все это Илья никому не собирался, особенно тем, кто прибудет к оврагу минут через пятнадцать, самое большее – через полчаса. Город небольшой, добровольные помощники из местных у «загонщиков» найдутся, думать надо, и думать быстро, время летит быстрее грохочущих по насыпи поездов. Если бы не нога – мчался бы он к вокзалу, или уже бы в электричке к Москве ехал, но чертово «если бы» на планах отхода поставило жирный крест. Значит, придется встречать остальных здесь, отсидеться не получится, «загонщики» обшарят весь овраг и прилегающие территории, с больной ногой не уйти. Палку бы какую под костыль приспособить – Илья осматривался в темноте, кое-как поднялся на четвереньки и подполз к затихшему «комитетчику». Вранье, что снаряд дважды в одну воронку не попадает – кривясь и преодолевая приступы тошноты, он, как прошлой зимой, обыскивал убитого. Правда, дело тогда происходило в его квартире, и двух «гостей» он прирезал ножом, которым Ольга себе вены вскрыла, но суть дела не меняется. Тот же выворачивающий кишки запах крови, та же тяжесть мертвого тела, и та же добыча – «иж» и запасной магазин к нему.
Илья нашел мобильник, выдрал аккумулятор и зашвырнул куда подальше, чертыхаясь, отполз к лопухам, привалился спиной к брошенному кем-то холодильнику без дверцы, вытащил из рукоятки «ижа» магазин. Да, покойник не наврал, стрелял он, действительно, дважды, в обойме оставалось восемь патронов. Илья загнал обойму обратно, прикинул расклад – початый магазин плюс еще десять в запасной – есть, чем встретить коллег убитого, только паршиво, что последний придется себе оставить. Погано, что все вот так закончится, но тут, как ни крути, всюду конец карьеры маячит, даже не на горизонте, а гораздо ближе.
Илья поднял голову к небу, положил «иж» на колени, вдохнул, поморщился от тухлой сырой вони. Вот же привела судьба – на помойке отстреливаться придется, затейница-фортуна стоит, поди, в сторонке и посмеивается. И с места не сойти – очередная попытка подняться закончилась фейерверком перед глазами и липкой испариной на лбу. Наверное, все-таки перелом, от боли аж зубы сводит. Может, не ждать «комитетчиков», а по-быстрому все оформить, восемнадцать патронов в наличии имеются, а ему сейчас одного хватит. «Не наигрался? Вот он, твой ход» – по хребту побежали мурашки, сразу вспомнилась и тяжесть «тауруса» в руке, и холодный дульный срез у виска, и дрожь в руках… «Снова второй раз в одну воронку? Сколько можно?» – Илья ухмыльнулся себе под нос и насторожился – все, вторая серия русской рулетки отменяется, за ним пришли, сейчас начнется другая игра.
Шаги он расслышал издалека – шли со стороны старых домов привокзального микрорайона. Этот кто-то шел уверенно, торопился, и что-то бормотал себе под нос – то ли обстановку докладывал, то ли указания получал. Давно заткнувшийся мобильник убитого молчал где-то в крапиве, но тишина эта ровным счетом ничего не значила. Аккумулятор сел – хорошее объяснение, сойдет за неимением других гипотез. Илья подобрался, поднял «иж», снял с предохранителя и приготовился. Если вспомнить анатомическую мишень, то стрелять придется в «десятку» – голова, шея, хребет, а посему целиться надо тщательно, не торопиться и бить наверняка. Раз уж
Человек приближался, и каждый его шаг сопровождался странными глухими шлепками, точно этот кто-то шел босиком. Илья поднял «иж» на уровень глаз, прицелился в показавшуюся над крапивой макушку, положил палец на спусковой крючок. А человек тем временем умолк, прекратил болтовню и остановился так резко, словно споткнулся. Впрочем, так оно и было – ноги убитого «комитетчика» протянулись через тропинку, на них-то с полными недоумения матюками и налетел человек.
– Эй, але, ты чего разлегся? – голос отрывистый, глухой, полный презрения и страха одновременно. Ответа по понятным причинам не последовало, человек постоял еще немного и подошел поближе.
– Хорош прикидываться, – голос звучал увереннее, в нем появилась злость, даже остервенение. Послышался странный звук – это ночной прохожий пнул убитого, и, не дождавшись реакции, присел рядом с телом на корточки.
Илья опустил пистолет и подался вперед, рассматривая человека, но морось и темнота скрывали его, оставили только длинный силуэт, облаченный в футболку и шорты фасона «семейники» и резиновые шлепки, а лет ему тридцать или даже меньше. Прохожий посидел так в позе бандерлога, неустанно матерясь и сплевывая, потом решился, для придания себе бодрости выругался особенно громко и принялся обшаривать убитого. Вляпался руками в кровь на животе «загонщика», разразился насыщенной фразой, и принялся вытирать руки и штаны убитого. «Вот они, шакалы, ждал – получи» – Илья не сводил с человека глаз, а сам все прислушивался, ловил каждый звук. Но нет, все как обычно – поезда, шорох дождя и матерный речитатив: «бандерлог» еще не оставил своих планов поживиться, топтался рядом, перешагнул черед убитого, и оказался на расстоянии броска. Нагнулся и принялся деловито, с некоторой сноровкой обшаривать карманы штанов покойника, выкопал что-то и заорал, перекрывая вой подлетавшей электрички, почувствовав, как его схватили за лодыжку. Дернулся бежать, но Илья сжал пальцы и рванул мародера за ногу так, что тот грохнулся аккурат на покойника, заорал еще громче и от приключившегося временного паралича даже сопротивляться перестал.
– Сюда иди, паскудник, – Илья рванул его за футболку, швырнул в лопухи и скривился от запаха дешевого пойла – парень уже основательно набрался и странно, как вообще держался на ногах. Навык, вероятно, плюс генетика: наследственность – великое дело. Илья приставил «иж» ко лбу грабителя:
– Попался, гад. Ты за что его убил? Отвечай, или пристрелю, – он сжал мародеру горло, не забывая впечатывать дульный срез в узкий лоб под мокрой темной челкой.
Глаза «убийцы» стали размером с суповую тарелку, Илье даже показалось, что черные расширенные с перепугу зрачки крутятся в разные стороны. Ничего внятного произнести пойманный «на месте преступления» не мог, мычал только, разевал рот, а под конец расплакался, призывая в свидетели и родственников, и обитателей потустороннего мира.
– Не я, я его не трогал, я мимо шел, а он лежит, – разобрал Илья. Снизошел, убрал пистолет, и спросил душевно:
– А кто тогда?
– Чтоб я сдох, – поклялся мародер, – я шел, он лежал, я….
– Карманы обшарил. Молодец, нервишки у тебя крепкие, – похвалил парня Илья. – На дозу не хватает?
По едва различимому в темноте выражению лица стало понятно, что попал в точку, пробегавший оврагом падальщик не брезговал ничем, что объяснимо. Микрорайон за «железкой» давненько снискал себе дурную славу, да и было отчего. Не микрорайон – слезы, три девятиэтажки да десяток хрущоб. Магазин, палатки с пивом и прорва свободного времени у обитателей, ибо из коридоров этих домов дорожки вели строго вниз, в лютую глубину, на дно, откуда падали оставалась одна дорожка – в могилу. Пили, кололись, жрали, нюхали все возможное и невозможное, добывая на «синтетику» средства любым способом. Вот и этот экземпляр плоть от плоти племени своего – шел себе на промысел, а тут тело лежит, грех мимо пройти не обшарить, может, и сыщется чего. А дышит тело, или уже перестало – не его, прохожего, дело, об этом пусть другие думают, кому положено…