Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства

Бычков Алексей Александрович

В сложившихся обстоятельствах Мухаммед одобрил план, который озадачил как его современников, так и большинство историков. Вместо концентрации своей армии для отражения нападения монголов он распылил войска, разместив значительную их часть в больших укрепленных городах, подобных Отрару, Бухаре и Самарканду; лишь перед некоторыми соединениями хорезмской армии была поставлена задача обеспечения коммуникаций между гарнизонами городов и полевого маневрирования. Тем временем были отданы приказания наместникам Персии собрать там резервную армию. План войны Мухаммеда мог базироваться на его оценке информации относительно китайской кампании Чингиз-хана, переданной ему послами, которых он направил к Чингиз-хану еще до разрыва между двумя властителями. До этого времени монголам не удалось взять штурмом ни одной крепости. Если таковы были расчеты стратегии Мухаммеда, то он жестоко просчитался. Чингиз-хан имел теперь в распоряжении множество китайских военных инженеров, готовых ему помочь. Неясно, были ли некоторые орудия осады, подобные катапультам, привезены из Китая, или все они строились непосредственно на месте мусульманскими техниками под

руководством китайцев. Фактом является лишь то, что эти машины использовались во многих случаях. Когда не применялось никаких машин, монголы использовали элементарные приспособления и тактику при осаде укрепленных городов, подобных Отрару и Бухаре, например заполнение рвов грязью и камнями или постройку осадных конструкций для штурма стен. Предположительно, этими работами руководили китайские инженеры или же обученные ими монголы. Военнопленные и призванные для отбывания воинской повинности местные жители использовались в качестве рабочей силы. Во многих случаях их первыми посылали на штурм стен, большинство погибало, но это мало беспокоило монголов.

Осенью 1219 года войска Чингиз-хана появились у стен Отрара. Оставив несколько туменов для осады этого города, монгольский хан направился прямо к Бухаре с избранным войском. На его пути многие малые селения сдавались без боя, избегая таким образом уничтожения. Монголы приказывали в каждом случае срыть городские стены; в целом население не беспокоили, но оно должно было поставить должное количество работников и заплатить умеренную контрибуцию. Власти Великого города Бухары, тем не менее, решили защищать город. Лишь после того как гарнизон попытался прорвать кольцо осады и погиб в бою, Бухара сдалась. Группа воинов, запершись во внутреннем замке, продолжала сопротивление в течение еще 12 дней, до тех пор пока большинство из них не было убито. Когда все закончилось, Чингиз-хан приказал населению покинуть город и оставить в нем все свое имущество. Торговцев и ремесленников заставили работать на победителей. Другие люди были предоставлены своей судьбе, и, согласно некоторым источникам, большинство из них погибло. Город был отдан на разграбление солдатам, в результате чего он сгорел (1220 г.).

Бухара стала примером для других городов, которые не желали покориться без борьбы. Когда пал Отрар, его наместник, виновный в убийстве посланцев Чингисхана, был захвачен живым и скончался после мучительных пыток. Вскоре и Самарканд также был взят монголами. Потеряв таким образом основные свои крепости и лучшие войска, Хорезм-шах и его сын бежали на юг. Различие в характерах отца и сына стало теперь очевидным. Мухаммед думал лишь о собственной безопасности, которая, как он надеялся, была ему обеспечена на острове в Каспийском море. Джалал ад-Дин, напротив, хотел продолжить сопротивление и по прибытии в Газни (Афганистан) сразу же начал собирать новую армию. Два монгольских тумена, возглавляемые соответственно Джэбэ и Субэдэем, были посланы на юг, чтобы захватить беглого шаха. Потеряв из виду Мухаммеда, монгольский «экспедиционный корпус» завоевал территорию вдоль южного берега Каспийского моря и достиг Азербайджана, наиболее западной провинции государства Хорезм-шаха. Оба полководца попросили теперь разрешения Чингиз-хана двинуться теперь на север через Кавказ, чтобы провести разведку «западных стран». Чингиз-хан одобрил их планы. В результате был совершен дерзкий рейд на Южную Русь в 1220–1223 годах, в ходе которого русским было нанесено тяжкое поражение в битве на Калке. Военные операции основных монгольских армий в 1220–1221 годах имели двойную задачу: захват столицы Хорезма — Ургенча — и разгром вновь сформированной армии Джалал ад-Дина. Против последнего Чингиз-хан сначала послал тумен под командованием своего сводного брата Шиги-Хутуху, верховного судьи. Но его войска были разбиты Джалал ад-Дином, что стало единственной неудачей монголов в ходе туркестанской кампании. Затем Чингиз-хан, осознав серьезность ситуации, в сопровождении самого младшего из сыновей повел главные силы своей армии против хорезмского принца. Джалал ад-Дин вначале отступил, но принял битву на берегах верхнего Инда. Здесь его армия была разбита, а его жены и дети захвачены монголами. Сам же он кинулся со своим конем в бурную реку, переплыл на другой берег и скрылся по суше, добравшись в конечном итоге до Дели. В течение некоторого времени Чингиз-хан, очевидно, взвешивал возможности продолжения военной кампании, продвижения далее на юг и завоевания Индии. Но в результате сам великий хан и его советники поняли все трудности этого предприятия, в особенности преодоления высоких горных цепей. Среди противников кампании был и Елюй Чуцай, главный советник хана. В конце концов монгольский хан решил оставить эту идею и повернул свою армию назад.

Тем временем три его сына — Джучи, Чагатай и Угэдэй, — которым было приказано захватить Ургенч, преуспели в этом после некоторой задержки, объясняемой ссорой Джучи с двумя другими братьями. В качестве выполнения части осадных операций монголы разрушили главную дамбу на Амударье над городом, чем нанесли невосполнимый ущерб всей системе ирригации и, в итоге, хорезмскому сельскому хозяйству.

Тем временем предпринимались меры для восстановления порядка. Во вновь завоеванной стране была введена новая система налогообложения под компетентным руководством местных торговцев, один из которых, Махмуд Ялавач, вошел в число наиболее доверенных советников Чингиз-хана. Людям была дана возможность заниматься мирным трудом, дороги были очищены от грабителей. Итак, после того как начальный период ужасного разрушения миновал, страна не только возвратилась к нормальной жизни, но даже получила лучшую, чем ранее, администрацию. Тем не менее прошло много времени, прежде чем ирригационная система Хорезма была восстановлена.

Чингиз-хан вернулся в Монголию в 1225 году. Теперь он был готов к тому, чтобы наказать тангутов за их отказ помочь

ему в туркестанской кампании. Но ему некуда было торопиться, поскольку он знал, что рано или поздно уничтожит тангутов. Он уделял много времени совершенствованию «инфраструктуры» своего государства. Уже имеющиеся административные институты теперь надо было приспосабливать к контролю огромного покоренного мира и того, что еще предстояло покорить. Осенью 1226 года Чингиз-хан двинулся на тангутов. Тангутские города пали один за другим, и монголы уже праздновали победу. Но еще до завершения кампании Чингиз-хан был ранен при падении с коня и умер. Согласно указанию Чингиз-хана, смерть его хранилась в секрете. Об этом надлежало заботиться его младшему сыну Толую, который сопровождал отца в туркестанской войне и в этой кампании и который принял на себя командование войсками, ведущими боевые действия. Только когда сопротивление тангутов было окончательно сломлено, скорбную весть объявили друзьям и врагам. Тело Чингиз-хана привезли в Монголию. Место захоронения было сохранено в тайне; согласно некоторым источникам, он был похоронен в лесах горы Буркан.

Способность Чингиз-хана назначать нужного человека на соответствующую должность во многом способствовала успеху его предприятий как в военных кампаниях, так и в организации империи. Сам Чингиз-хан всегда ценил помощь, оказанную ему его полководцами, дипломатами и чиновниками, и щедро вознаграждал их. И все же неоспорима его ведущая роль во всех важных военных и политических решениях, принятых в период его правления. Не подлежит сомнению талант Чингиз-хана умело координировать деятельность своих подчиненных. Можно уверенно сказать, что как военный предводитель и государственный деятель он имел широкий кругозор и обладал чувством реальности.

Перед смертью Чингиз-хан выделил каждому из своих сыновей от первой жены, Бортэ, часть империи. Толуй, как младший сын, получил ядро владений рода Борджигинов — центральную и западную часть Монголии, Чагатай получил территорию бывшего царства Кара-Кидан, имеющую центром бассейн реки Или. Джунгария, включая и район верхнего Иртыша, стала владением третьего сына — Угэдэя. Наконец, вновь завоеванный регион к северу от Аральского моря (сегодняшний Казахстан) был отдан старшему сыну — Джучи; после смерти Джучи (о чем Чингиз-хан был извещен незадолго до своей собственной кончины) регион перешел к его второму сыну — Бату (в литературе закрепилось русифицированное «Батый»).

В дополнение к полученному улусу каждый сын Чингиз-хана принял командование над частью монгольской армии. Толуй получил львиную долю: 101 тысячу войск из 129 тысяч. Но чтобы не подрывать единства империи, раздел войск должен был произойти лишь в период междуцарствия, до выбора курултаем нового великого хана. Регентом был назначен Толуй.

Все монгольские вожди пришли к согласию, что только сын Чингисхана может занять трон; курултай должен был лишь сделать выбор между ними. Следует отметить в этой связи, что, хотя Толуй и был любимцем своего отца, Чингисхан незадолго до смерти назначил в качестве своего преемника Угэдэя, поскольку, по его мнению, Угэдэй был более способен к управлению империей, нежели три других сына. Регент, очевидно, не хотел оказывать какое-либо давление на родовых вождей и дал им достаточно времени для рассмотрения кандидатов. Курултай, на котором должно быть принято решение, собрался в 1229 году. Многие из его членов готовы были отдать предпочтение Толую. Последний, однако, отказался от выдвижения своей кандидатуры, и великим ханом единогласно избрали Угэдэя. Новый правитель полностью разделял идеи своего отца относительно универсальной империи и отнесся к этой задаче со всей серьезностью. Под его властью монгольское государство обратилось от старых привычек степного владычества к новым админ истративным системам. В этом плане очень характерна история, изложенная в китайском повествовании о монгольской династии. После завоевания Северного Китая один монгольский вельможа старой школы предложил Угэдэю уничтожить народ Северного Китая, стереть с лица земли города и деревни, а всю территорию Северного Китая превратить в пастбища. Никакой выгоды, рассуждал он, для монголов в существовании северных китайцев нет. Выступив против этого варварского плана, Елюй Чуцай ввел Угэдэя в тонкости извлечения выгоды из некочевых подданных Монгольской империи путем введения налогов и сборов с торговли и производства, использования железорудных и иных залежей природных полезных ископаемых. Он сулил большие доходы в деньгах, тканях и рисе. К счастью для китайцев — и для самих монголов.

Угэдэй принял программу Елюя Чуцая и тем самым заложил прочную основу для будущего управления Монгольской империи.

Угэдэй прибегал также к советам своего «госсекретаря» уйгура Чинкая и мусульманского торговца Махмуда Ялавача. Прислушиваясь к их мнению, он приложил огромные усилия для развития и улучшения административных институтов и усиления власти императора во внутренних и внешних делах. Он действовал в строгом взаимодействии с Чагатаем, с которым, как со своим наиболее старшим по возрасту братом, он консультировался по всем важным делам.

До завоевания какой-либо новой страны следовало восстановить ослабевшее монгольское владычество в Китае и Персии. После смерти Мухали в 1223 году монгольское наступление в Китае замедлилось, и в 1228 году началось контрнаступление противника. Из Персии монголы ушли еще до кончины Чингиз-хана; Джалал ад-Дин, который вернулся из Дели при первой же возможности, был признан султаном персидскими вельможами и городами. Угэдэя более заботила ситуация в Китае, нежели персидские дела; и, соответственно, главная монгольская армия под командованием Толуя была послана против государства и династии Цзинь. Чтобы гарантировать успех кампании, Угэдэй заключил соглашение с империей Сун в Южном Китае. Сун изъявила желание послать военный контингент против Цзинь с условием, что после победы монголы отдадут им бывшую провинцию Цзинь Хэнань. Во взаимодействии с династией Сун монголы завершили завоевание государства Цзинь к 1234 году.