Московские Сторожевые
Шрифт:
— Так почему нельзя? Имею полное право, по кровному родству, — кипятился Ростислав. Кровный он мой… кровосос.
— Право, может, и имеешь, а навыков у тебя нет, — отбилась Жека.
Дора с Марфой молчат, им вроде как неприлично сейчас высовываться.
— А ты меня проверяла? Чего ты гонишь, — опять он молодежных словечек нахватался. Что ни молодость — так новый жаргон. И новые проблемы. Мне даже маму как-то жаль.
Наши тем временем все зашевелились, никто молчать не стал:
— А
— У тебя категория не та, ты на разрешение внутрисемейных конфликтов допуск не получал? — всколыхнулась Анечка из Северного.
— Не, ну с такими понтами и я, пожалуй, заявлю, что все могу, берите меня в главные Смотровые вместо Старого, — уже и Матвей к делу подключился.
— Кто гонит? Это Дуська гонит? Был бы ты сейчас не за столом, а у меня в кабинете… — Зинаида аж вилкой стукнула.
— Так проверь ты его и пусть уймется, — это Петруха. В кои-то веки от тарелки оторвался — и его Ростик допек.
Тут к разговору и остальной народ подключился, даже те, кто не по нашей специальности.
Гунька клавишами щелкает, как хомяк семечками, из-под пальцев скоро пар повалит. Все в протокол заносит — нам так полагается.
Тут Жека вспомнила, что она председатель, ножом по бутылке позвенела:
— Медам и месье, прошу тишины! Предлагаю провести испытание претендентов…
Ее там шофер случайно о канализационный люк головой не стукал? Совсем ошалела? Что она несет? Вот пройдет Ростик испытание, что тогда?
— …в теоретической форме. Задаем три вопроса на знание инструкций. Если претендент…
А вот это она молодец. У Ростика память как решето, ничего ему не помогает. Он не то что на ведьмачью квалификацию — на простые автоправа сдать не мог в свое время.
— На раздумье дается одна минута, хозяин территории в опросе не участвует.
Ростик румянцем покрывается — чуть ли не до маковки. Подливает себе без разрешения и рвется в бой. Думает, что справится, болезный.
Мне ему вопросы задавать нельзя, так хоть просто позабавлюсь.
Гунька протокол достукивал, не успевал за событиями, Ростик жевал чего-то — черпал уверенность и знания в салате. Наши договаривались шепотом, кто о чем спрашивать будет. Дора молчала, еле себя сдерживала. Зато ее Цирля в клетушке разоралась: неудобно кошке под столом сидеть, ей бы под потолком попорхать, а нельзя.
— Девушка, мне нужно чайное блюдечко, лучше теплое, вы можете срочно подогреть? — Дора крылатку из переноски вынула, себе на колени переместила, начала чесать и поглаживать, чтобы Цирля петь не вздумала. Сейчас напоит кошку, та успокоится, заурчит.
— А когда ей рожать? Прямо сегодня?
— По-моему, послезавтра, но я точно не знаю, она же несколько дней валандалась с этим рыжим отщепенцем, а я и не поняла что к чему, ведь омела в это время еще не цветет, я была такая спокойная… Ну не спокойная,
— Медам и месье, прошу тишины! — снова забренчала ножом Жека. — Первый вопрос нашим испытуемым задает Петр…
У Петрухи папенька мирской был, потому и отчество не полагается. Колдовство ведь по обеим линиям передается, да только женскую приставку себе мало кто берет. Что я, что Манечка покойная, что переростик наш, мы же Ириновичи, если откровенно говорить. Слава богу, времена сейчас простые совсем, можно фамильярничать.
— Ну я, значит, задам… — И Петро луковку маринованную щелкает, как семечку. — Вот представьте, господа испытуемые, что у вас за стеной в три часа ночи мирские ссорятся. Ваши действия?
— Какие мирские — трезвые или пьяные? — интересуется Ростик.
— А какие хочешь… мирские разные бывают. Ну что, ответишь первым?
— А легко. Согласно инструкциям по внутрисемейным конфликтам, надо внимание цивилов…
— Кого-кого?
— Ну мирских, переключить на себя. Значит, я им в дверь звоню и разнимаю, если они пьяные, а если трезвые, то музон врубаю на всю катушку, они, пока ко мне скандалить придут, сразу между собой перемирятся.
— Та-ак… Ну понятно, — и Петруха дальше луковицу шелупонит. У него сейчас стальные коронки во рту, они от маринада больше блестят.
— Изадора, а ты что скажешь? — Жека вновь бьет ножом по уже обмелевшей бутылке. Надо же, вспомнила, как нашу Дорку по полному имени зовут. Я-то и забыла, в силу возраста…
— А что я тебе, Дусенька, скажу? Нам внешнее вмешательство на таких сроках ссоры запрещено, это ж не поножовщина с тяжкими телесными… Цирля, девочка, куть-куть-куть… Сейчас мама тебе нальет… Если уровень алкоголя в крови… Цирля, ты не лопнешь? Куда ты пьешь, у тебя что, дырка в животе?..
— Дора!
— Ну хорошо… Пьяному соседу я отключу электричество. Он плюнет на все и ляжет спать, бухой как галошник…
— Сапожник!
— Да неважно. А трезвым я позвоню из другого города с помехами… Они заволнуются и, пока суть да дело, успеют все проклясть и все простить… Цирля, куть-куть… кушай или что?
— Еще кран на кухне сорвать хорошо, — вмешалась Анечка, — только аккуратно, чтобы они сами на этой кухне оба были. Командные действия объединяют…
— А я своим иконы со стены роняла, они сразу заволновались, — перекрестилась Марфа-Маринка.
— Еще можно птицу в окно, у мирских это дурной знак…
— Так сказано же, без личного вмешательства.
— А где я вмешиваюсь? Где я и где та ворона? Они меня в ней узнают?
— Ну все, прекратили обсуждение! — Жека звякнула об бутылку. — Давай, Гунька, пиши в протокол, что по первому вопросу Ростислав высказал… отвечая на первый вопрос, допустил грубейшую ошибку и обнаружил незнание теории, а Изадора… Дора? Ты где вообще есть?
— Я тут есть! Где мне быть? Сижу под столом, держу Цирлю…