Московский бенефис
Шрифт:
— Ну да, — не поверил я, — и охранники наши, разгильдяи мамины, их пропустили. Через внешний забор, потом через наш… Фигня!
— Вовсе нет, Димуля, — покачал головой Чудо-юдо, — охрана их пропустила не от разгильдяйства, а от того, что их не видела. Запомни раз и навсегда: человек видит не глазами, а мозгом. Глаза только воспринимают световые волны и через сетчатку преобразуют их в нервные импульсы. Точь-в-точь, как в телекамере. И где-то внутри твоей глупой башки, в затылочной области мозга, у тебя стоит «телевизор», через который ты и воспринимаешь окружающий
До меня дошло. Хавронья Премудрая вместе с Чудо-юдом смешали меня с дерьмом. Выходило, что чертов Белогорский меня попросту выпотрошил, вывернул наизнанку мою память, разоблачил меня как агента Чудо-юда и, чтобы усилить впечатление, привез прямо к родительскому порогу: «Получите и распишитесь за вашего дурачка…» Стоп! А перстеньки?
— Ну ладно, — сказал я, — но ведь перстни-то я вам привез? Тени-то нет, это они!
— Вот это и надо будет проверить, — сказал отец, — а потому нам придется рискнуть и поставить эксперимент…
— Господи, — вздохнула Ленка вполне серьезно, — какого же мы джинна из бутылки выпускаем!
— Пока мы никого и никуда не выпускаем, Елена Ивановна! — помрачнел отец.
— И будьте добры держать ваши страхи при себе. Никаких аргументов, имеющих научное значение, я от вас не услышал. А лекций об ответственности ученого за результаты своих исследований я наслушался достаточно еще тогда, когда вы все под стол пешком ходили.
— Сергей Сергеевич, — строго официально и очень серьезно сказала Хрюшка,
— я еще раз говорю, что вы ошибаетесь.
Ваша посылка о природе процесса взаимодействия астрального и материального очень спорна.
Поднялся базар, в котором я чувствовал себя третьим лишним из-за навала всяких супернаучных фенечек, которыми обменивались главарь Центра трансцендентных методов обучения со своей научной сотрудницей. В кресле было очень уютно, а научное жужжание меня как-то несильно беспокоило и даже, наоборот, весьма успокаивало. В результате я задремал и проснулся где-то через час-полтора, когда Ленка вытянула меня из кресла и повела дрыхнуть на мое штатное место.
— Ну, и до чего вы там доспорили? — спросил я, позевывая.
— Разве вас, ослов, переспоришь?! — с досадой заявила Ленка. — Твой умница-папочка решил повторить то, что проделала согласно твоему предположению одна твоя давняя подружка.
— Какая?
— Киска! Не забыл еще такую девушку?
Меня что-то тряхнуло, может быть, РНС. Спросонья я это не понял, но после того, как тряхнуло, сонливость пропала.
— А он не боится, что нас куда-нибудь выбросит? — спросил я встревоженно.
— Не беспокойся. Он собирается его проделать не здесь, а на одном из старых военных полигонов.
Я начал вспоминать
— Погоди, — сказал я, — но ведь для этого нужно состыковать перстнями белую, азиатку и негритянку…
— Правильно, — кивнула Ленка. — Для чего Чудо-юдо притащил сюда вьетнамку и сомалийку? Думаешь, только ради экзотики? Он давно мечтает это проделать. Но в течение нескольких лет он мучился, заставляя своих знакомых металлургов подбирать сплавы для перстеньков, и, как выяснилось, зря, потому что перстеньки нематериальны и лишь заставляют нас воспринимать себя таковыми. Еще раз к вопросу о том, как ты мог попасть сюда от Белогорского…
— Ты меня заколебала, матушка! — проворчал я. — На хрена, скажи на милость, этому самому экстрасенсу так вот запросто отдавать нам эти перстеньки? Даже если они всего лишь наваждение?
— Хорошее слово! — похвалила Ленка. — Очень точное в данном случае. Они именно наваждение, а наваждение подарить нельзя, его можно только наслать, напустить, понял? И кстати сказать, надо бы помнить, что наиболее часто употребляемый эпитет к этому слову — «дьявольское». Кстати, и в том послании, которое ты вроде бы получил от Брауна, враг рода человеческого поминается…
Как раз в это время мы пришли в спальню, и Ленка заперла дверь.
— Стоп, гнусный Волчище! Больше никаких трепов на производственные темы.
— Лягушек толочь будем? — вздохнул я так, будто мне предстояло разгрузить пять тонн угля.
— Будем. «Толкушку» принес?
— Была где-то. Под кроватью нет, случайно?
— Сейчас посмотрю.
Ленка влезла на кровать, встала на колени и заглянула вниз, будто бы разыскивая «толкушку» на полу. При этом халат у нее поднялся, сполз к пояснице, и на меня уставилась аппетитная попа, упакованная в узкие, не по калибру, трусики.
— А я нашел «толкушку»! — сообщил я. — Никуда она не делась! Вот она!
Ну что мы, старые, что ли? Небось пока маленькие были, у нас таких игрушек не было…
— Хавронья! Я тебя съем! Амм!
— А я тебя раньше сжую…
Бесились-бесились, растолкли с писком и визгом штук пять лягушек, а когда распаренная Хрюшка все же загрызла Волчищу, я вдруг позволил себе поинтересоваться:
— А можно, Хрюшечка, еще чуть-чуть о работе покалякать?
— Можно. Я от этого лучше засыпаю. Что вы хотели узнать, мистер Волчара?
— Во-первых, как наш папочка намерен соединять этих девиц перстеньками, а во-вторых, как он надеется узнать, что получилось в результате, если девушки, скажем, исчезнут вообще и перстеньки с собой унесут?
— Ну, соединить их просто. И у сомалийки Зейнаб, и у вьетнамки Винь в голове есть управляющие платы. Они сами возьмутся за руки, соединят перстеньки и так далее. А вот что Сергей Сергеевич будет делать, если все это пойдет не по сценарию, — не знаю.
— Выходит, он точно не знает, что из этого получится?