Московский клуб
Шрифт:
Дементьев покраснел.
— Ладно, не обижайся — Ежов прищурился. — Будешь учиться — хорошо, вот только экзамены даже еще не начались.
— Я сдам, — пообещал Илья.
— Сдашь?
— Сдам!
С полминуты хозяин «Фабрики» разглядывал молодого человека, после чего хлопнул хлыстом по голени:
— Барсик, фу! Сидеть!
Ящерица вновь уселась на задние лапы.
— Мне нравится твоя уверенность. — Корнелиус улыбнулся. — Откуда ты взялся?
— Из Питера.
— Давно?
— Только
— И сразу пришел ко мне? Да ты, сынок, нахал. Читал в объявлении: мне нужен хороший машинист.
— Я хороший, — буркнул Илья. — А стану еще лучше. И на «Фабрике» пригожусь.
— На Звероферме, — машинально поправил молодого человека Ежов. — Мое заведение все называют Зверофермой.
Теперь он смотрел на Дементьева оценивающе, задумчиво, всерьез размышляя, стоит ли продолжать разговор. Илья вдруг понял, что желающие поработать на храмовника в очередь не выстраиваются, и приободрился.
— Наркотики употребляешь?
— Никогда в жизни.
— Это правильно, — кивнул Ежов. — Я не люблю жрущих наркотики машинистов. А для вас, ребята, «синдин» дороже всего на свете.
— Это не так!
— Без «синдина» машинисты в серьезные программы не лезут, считают, что это не кайф, а я ненавижу наркоманов. Знаешь, что я с последним машинистом сделал, когда поймал на дозе «синдина»?
— Что?
— Вернул ему подлинный облик.
Илья посмотрел на указанную клетку и вздрогнул: из-за прутьев на него смотрела красная, почти лишенная шерсти обезьяна с очень умными глазами. Надпись гласила: «Осторожно. Кусается и употребляет наркотики».
— Ой!
— Шучу, — рассмеялся Корнелиус. — Впихивать в такое роскошное тело отравленные «синдином» мозги — только работу портить. Выгнал я его, просто выгнал. — И без перехода: — Как тебя звать?
— Илья Дементьев.
— А меня Корнелиус. Сам-то я в компьютерах не очень. Мутабор, сам понимаешь. С храмовыми программами справляюсь, они для нас и предназначены, а чужие для меня темный лес. «Фарма-1» и «Генофонд» хитрые, гипнофайлы закачивают, без «балалайки» не прочтешь, вот и приходится звать машинистов, разбираться…
— Неужели у них программы лучше, чем у Мутабор? — удивленно спросил Илья.
— Не лучше, — после короткой паузы ответил Ежов. — Но интересные среди них есть. И вообще надо быть в курсе последних новостей.
— Согласен.
Барсику наскучило сидеть на одном месте. Он понял, что посетитель не представляет угрозы, и умчался куда-то в глубь Зверофермы, вызвав новый всплеск шума.
— Сынок, я вижу в тебе человека приятного и интеллигентного. — Корнелиус пытливо посмотрел в глаза Дементьева. — Надеюсь, ты меня не разочаруешь? Не окажешься нейкистом?
— Это имеет значение?
— То, что я живу на Болоте, ничего не значит — я истинный храмовник, — с достоинством произнес Ежов. —
— Я с большим уважением отношусь к воззрениям Храма.
— Звучит перспективно.
— И читал «Числа праведности».
— Приятно, что ты честен.
— Но не считаю себя правоверным нейкистом.
— Не разделяешь идеи Поэтессы?
— Я еще слишком молод, чтобы разделять чьи-либо идеи. Я должен оглядеться, подумать, посмотреть, набраться опыта и решить самостоятельно.
С минуту Корнелиус обдумывал слова Ильи, после чего кивнул:
— Ты говоришь, как серьезный человек.
— Я вырос в приюте, — жестко произнес Дементьев. — Меня распределили на «химию», и я бежал в Анклав под брюхом «суперсобаки». Единственным человеком, который хорошо ко мне относился, был Марк Танаевский, великий ученый, у которого отняли все. Я не могу не быть серьезным — только это помогает мне выживать.
На этот раз Ежов молчал дольше. Он задумчиво подошел к ближайшей клетке, позволил находящемуся в ней попугаю укусить себя за палец, бросил птице несколько извлеченных из кармана семечек и ответил:
— Тогда я тоже скажу серьезно. Я ищу машиниста надолго, если ты планируешь перебиться до начала учебного года, то уходи прямо сейчас.
— Пару лет я вам гарантирую, — неожиданно для себя произнес Илья.
— Хорошо. — Корнелиус пожевал губами. — Опять же: я ищу человека молчаливого. Не хочу тебя пугать, но предпоследнего машиниста мне пришлось отдать пряткам. Знаешь, кто это?
— Знаю. Генавры, боевые отряды Храма.
— Парень слишком много говорил.
— Я молчалив с детства.
— К серьезным секретам я тебя не подпущу, но знать ты будешь много. Не боишься?
— Смотря, сколько вы мне будете платить.
— Молодец. — Ежов улыбнулся. — На первых порах на многое не рассчитывай. Деваться тебе некуда: щенка, вроде тебя, разве что посыльным возьмут, и я этим попользуюсь. Но если приглянешься и зарекомендуешь себя как надо, то не обижу. У меня бизнес доходный.
— И как долго вы будете пользоваться мной задаром?
— В первый месяц я тебе заплачу, как курьеру, а дальше будешь зарабатывать, как системный администратор крупного супермаркета.
— А еще дальше?
— А что тебя не устраивает? — удивился Корнелиус.
— Вряд ли администратора крупного супермаркета обещают отдать пряткам, — вежливо улыбнулся Илья.
— Сынок, сколько времени ты провел в Анклаве?
— День.
— Ты быстро учишься.
— Я знаю.
— Не заглядывай в будущее настолько далеко, — строго велел Ежов. — Придет время — договоримся. Когда ты сможешь приступить к работе?