Московский магический университет
Шрифт:
— Ты хочешь мне посоветовать не думать о девушке, которой я никогда не стану интересен?…
— Глеб, что за кислый вид, — я хлопнул парня по плечу. — Девушка, которой ты не интересен, не должна тебе нравиться. Вернее, с ней не стоит строить отношения и семью. Даже если добьешься такую особу — ничего хорошего у вас не выйдет.
— Мы, вроде, одногодки, а ты даешь советы, будто прожил целую жизнь… Хотя, в целом, ты прав. Любовь и интерес должны быть взаимными… Насильно мил не будешь.
— Не зацикливайся, если не получается
— Спасибо… Хороший совет, — Синицын улыбнулся. — И спасибо, что вытащил меня сюда. Я это ценю. Приятно, когда ради такого дурака кто-то старается. Это вдохновляет и заставляет меняться.
— Ты не дурак. Хватит называть себя подобным образом.
— Мне нравится Алина, — выпалил Глеб, склонив голову вниз. — Разве я не дурак, полюбить такую девушку? Аристократка из древней фамилии… Красавица, умница и просто жизнерадостный человек… Как такую не полюбить?… Но я послушаюсь твоего совета. Не буду зацикливаться. Найду кого ещё… Правда, не сразу. Мне нужно время, чтобы перестроить всё в своей голове.
— Молоток, — я ещё раз слегка хлопнул его по плечу. — Хорошее решение.
— У меня, кстати, вчера получилось телепортировать крысу. Прогресс всё же у меня есть, хоть и небольшой.
— Конечно, есть! Москва тоже — не сразу строилась.
К нам подошёл Константин Терехов.
— Парни, Жизель зовет всех в кино. Пойдете?
— Я — нет. И так пол воскресения ничего полезного не делал.
— У меня тоже дела, — ответил Глеб, почёсывая затылок.
— Понял. Тогда спасибо за проведенную игру. Вы играли очень достойно для новичков.
В его голосе не чувствовалось насмешки, но меня всё равно что-то сильно смущало. Антон как-то говорил, что хорошие маги разума немного сумасшедшие… Что же, интересно, в голове у Терехова?…
— Константин, почему ты вступил в гвардию?
— Хочешь знать — вступил я в неё самостоятельно или по приказу королевы?
— Да.
— Я вступил в гвардию по собственному желанию. Это произошло не в самый первый набор, но тогда просто не было известно об угрозе портала. Над нами нависло что-то ужасное, и я понял, что нельзя оставаться в стороне.
— А чем ты хотел заниматься после университета до этого?
— Хотел проводить исследования в своей области магии. Хотя и сейчас хочу — задумок у меня уйма. Возможно, что-то пригодится на службе в гвардии.
— Ты хочешь быть в группе, которая исследует портал? Мне кажется, именно это вызвало у тебя интерес вступить в гвардию.
— Не буду отрицать, что был бы рад туда попасть. Но я не сильно расстроюсь, если меня распределят куда-то в другое место. В гвардии я в любом случае, чтобы защищать свою страну.
Хорошо, что он имеет такую позицию. Терехов из древней фамилии, и, безусловно, его кровь нужна нашей стране. Особенно
Глава 22
— Покалывают кончики пальцев ног?
Юмор у Кропоткина специфический… Да и в принципе я иногда не понимаю — шутит он или говорит всерьез.
— Ничего не покалывает.
— Плохо. Но ты приступай. А то твоя кровь уже скоро высохнет.
Да и методы у Михаила Александровича, мягко говоря, своеобразные. Сейчас крайне ответственный момент, а он вместо того, чтобы подбодрить, только сбивает настрой.
Нет, ладно я — для меня такое перетерпеть пустяки. Но есть же и другие студенты. Некоторые из них очень чувствительные личности — могут запороть всё из-за неправильного настроя. В преобразованиях крови это даже более важный фактор, чем в обычной магии.
— Преобразование крови. Глина прочная как камень!
Моя кровь впиталась в кусочек глины, и Кропоткин взял её в руку.
— Молодец! — иронично-ворчливо произнес профессор. — Только где слова «временное» или «постоянное» преобразование?! Хочешь отдать часть своей жизни куску глины?!
— Я сделал сокращение через ментальную закладку. Когда говорю «преобразование крови» — это временное. Когда говорю «постоянное»…
— Дружок, я знаю про сокращения, — Кропоткин постучал мне по голове камнем из глины. — Только в первый раз магию крови надо проговаривать полностью, дабы не было нелепых происшествий. Я даже рекомендую проговорить её каждый раз — так намного надежнее.
— Михаил Александрович, я это понимаю, но в бою лишней секунды может не быть.
— Знаешь, почему я так небрежно преподаю?
Вопрос поставил меня в тупик.
— Так у этого есть причина?…
— Естественно. Я создаю студентам неприятные условия своим бухтением, чтобы в бою они не отвлеклись ни на одну мелочь. Если учить без усложняющих факторов, ничего хорошего не выйдет.
— Смысл в этом есть…
— Приступай к укреплению картона до твёрдости металла. На этом сегодня закончим. Два небольших временных преобразования я определяю, как твой предел на данный момент.
— Хорошо. Я могу тренироваться лишь под вашим наблюдением или самостоятельно?
— Можешь самостоятельно, но делай отдых в три дня. И, конечно, ничего кроме укрепления не практикуй.
— Понял. Последний вопрос…
— Калинин! Ты, похоже, занимаешь первое место в списке самых наглых студентов?
— Нет. Так разрешите вопрос.
— Это военное «разрешите»… Не надо мне тут такого, — Кропоткин нахмурился, но потом его голос стал чуть мягче. — Ладно, задавай.
— Возможно ли преобразованием крови бафнуть огнестрельное оружие? Обычными силами я это не могу. Анализ говорит, что это невозможно для меня и с помощью преобразования… Но реально ли это в принципе? Делал ли кто-то подобное?