Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май – октябрь 1919 г.

Ходаков Игорь Михайлович

Теперь же направить отряды для связи с Уральской армией и для очищения нижнего плеса Волги.

2. Генералу Сидорину правым крылом, до выхода войск генерала Врангеля, продолжать выполнение прежней задачи по выходу на фронт Камышин – Балашов. Остальным частям развивать удар на Москву в направлениях: а) Воронеж, Козлов, Рязань и б) Новый Оскол, Елец, Кашира.

3. Генералу Май-Маевскому наступать на Москву в направлении Курск, Орел, Тула. Для обеспечения с Запада выдвинуться на линию Днепра и Десны, заняв Киев и прочие переправы на участке Екатеринослав – Брянск.

4. Генералу Добророльскому выйти на Днепр от Александровска до устья, имея в виду в дальнейшем занятие Херсона и Николаева…

6. Черноморскому флоту содействовать выполнению боевых задач… и блокировать порт Одессу» [33] .

Директива

предусматривала нанесение главного удара на кратчайших к Москве направлениях – Курском и Воронежском [34] . Операции южнорусских белых армий в период с июля по ноябрь 1919 г. представляли собой попытку реализации стратегических задач, поставленных Главнокомандующим в приведенном документе. Это привело к двум встречным сражениям между ВСЮР и армиями Южного фронта.

33

Деникин А.И. Вооруженные силы Юга России. С. 40.

34

Там же. С. 41.

Первое, рассматриваемое на страницах данной работы, завершилось победой белых, второе (в октябре – ноябре 1919 г.) – красных. Почему же южнорусские армии, сумевшие в августе 1919 г. нанести поражение превосходящим их численно красным, в конечном счете проиграли? Был ли изначально невыполним план, разработанный в штабе белых? Ответы на эти вопросы и призвана дать настоящая работа. Начать же следует с анализа «Московской» директивы, предоставив слово красным и белым военачальникам.

Как же они оценивали стратегический замысел генерала А.И. Деникина и какие альтернативные ему планы предлагали? Этот важнейший и, без преувеличения, роковой в истории Белого движения документ сразу же вызвал неоднозначное к себе отношение.

Сам генерал А.И. Деникин, размышляя в венгерской глуши [35] над причинами своих поражений, не обошел вниманием и «Московскую» директиву. Он признавал, что в дни неудач она осуждалась за чрезмерный оптимизм. Генерал и не отрицал того, что он охватил в летние месяцы 1919 г. не только его, но и, как хотелось ему верить, население и армии Юга России.

По мнению бывшего Главнокомандующего, его надежда на успех основывалась на реальной почве: никогда еще до тех пор советская власть не была в столь тяжелом положении и не испытывала большей тревоги [36] .

35

А.И. Деникин начал создавать свои «Очерки русской смуты» еще в Бельгии, в 1920 г., но боTльшая их часть была написана в Венгрии, где семья генерала жила с июня 1920 до середины 1925 г. См.: Лехович Д.В. Белые против красных: Судьба генерала Антона Деникина. М., 1992. С. 284–296.

36

Деникин А.И. Вооруженные силы Юга России. С. 41.

Имел ли генерал основания для подобного вывода? Если принимать во внимание только военные аспекты противостояния сторон, то, безусловно, мы должны дать положительный ответ на этот вопрос.

К июлю 1919 г. красные потеряли донбасский уголь и украинский хлеб, важнейший транспортный узел на Волге – Царицын; под угрозой оказалась Астрахань, представлявшая собой большевистский форпост на Каспии.

Значительная часть дивизий Южного фронта в деморализованном состоянии откатывалась на север, некоторые из них были пропитаны духом партизанщины и негативным отношением к комиссарам [37] . Однако далеко не все белогвардейские военачальники согласились с важнейшим стратегическим решением своего Главнокомандующего.

37

О том, что значительная часть солдат армий Южного фронта была деморализована, см.: Егоров А.И. Указ. соч. С. 175; Гражданская война. 1918–1921. СПб., 2002. С. 278; Какурин Н.Е. Как сражалась революция. М., 1990. Т. II. С. 148. О низком моральном духе значительной части полков армий Южного фронта см. также: Ходаков И.М. Моя хата

с краю, ничего не знаю… (Красноармейские массы не торопились погибать за коммунистическую идею) // Независимое военное обозрение. 2005. 14–20 октября. № 43. С. 5.

Убежденным противником и последовательным критиком директивы стал генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель. Он прямо утверждал, что «Московская» директива являлась одновременно смертным приговором армиям Юга России. По словам барона, в данном документе все принципы стратегии предавались забвению. Выбор одного главного операционного направления, сосредоточение на нем основных сил, маневр – все это отсутствовало. Каждому корпусу просто указывался маршрут движения на Москву [38] .

38

Врангель П.Н. Записки. Ноябрь 1916 г. – ноябрь 1920 г. Т. 1. Мн., 2002. С. 251.

Подобное признание генерала П.Н. Врангеля опровергает утверждение Главнокомандующего о том, что директива осуждалась за чрезмерный оптимизм только в дни неудач белого оружия. Барона она повергла в шок сразу после ее озвучивания – в дни блестящих военных успехов добровольцев, донцов и кубанцев.

Что же предлагал летом 1919 г. сам генерал П.Н. Врангель? С его точки зрения, стремительное наступление Донской и Добровольческой армий ставило их в весьма опасное и уязвимое для ударов противника положение. Уже к июлю 1919 г. фронт южнорусских войск был чрезвычайно растянут, но резервов при этом катастрофически не хватало, тыл был неорганизован.

В этих условиях генерал П.Н. Врангель предложил Главнокомандующему временно закрепиться на сравнительно коротком и обеспеченном на флангах крупными водными преградами фронте Царицын – Екатеринослав. Барон считал необходимым выделить из Кавказской армии часть сил для действия в юго-восточном направлении против астраханской группировки красных, а на Харьковском направлении сосредоточить три-четыре конных корпуса.

Барон предлагал действовать этой конной группировкой (по сути – армией) на кратчайших к Москве направлениях, нанося удары в тыл большевистским войскам, а также организовывать тыл, укомплектовывать и разворачивать части, создавать резервы, строить в тылу укрепленные узлы сопротивления [39] .

39

Там же. С. 249.

Более обстоятельно, в отличие от генерала А.И. Деникина, объясняет причину появления «Московской» директивы из-под пера бывшего главкома ВСЮР в своих мемуарах бывший начальник Военного управления Особого совещания [40] генерал-лейтенант Александр Сергеевич Лукомский. Он писал о понимании и генералом А.И. Деникиным, и его штабом непрочности своего положения.

Главнокомандующий принимал во внимание растянутость фронта, отсутствие резервов и крепкого тыла, но остановка войск, их перегруппировка могли дать большевикам передышку, возможность укрепить и стабилизировать фронт [41] .

40

Особое совещание: южнорусское правительство, созданное в 1918 г. в Екатеринодаре, в следующем году трансформировалось в совещательный орган при Главнокомандующем ВСЮР. См.: Россия антибольшевистская: Из белогвардейских и эмигрантских архивов. М., 1995. С. 436.

41

Лукомский А.С. Воспоминания. Берлин, 1922. С. 144.

Иными словами, следуя логике генерала А.С. Лукомского, план барона П.Н. Врангеля был трудновыполнимым. В соответствии с ним потребовались бы перегруппировка войск, приостановка наступления (во всяком случае, замедление его темпов) и, как следствие, стабилизация Южного фронта красных.

Схожим с бароном П.Н. Врангелем, но значительно более жестким образом оценивал рассматриваемый нами стратегический документ Главнокомандующего военный корреспондент генерал-майор Владимир Николаевич фон Дрейер. Он обвинил генерала А.И. Деникина в необыкновенной самоуверенности и непонимании всех размеров гигантской работы, предпринятой красным командованием внутри России и в белом тылу.