Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века

Андреев Андрей Юрьевич

Напротив, фонды личного происхождения, даже и очень небольшие в количественном отношении, содержат интереснейшие материалы, проливающие свет на многие важные страницы истории университета. По характеру фондообразователей их условно можно разделить на фонды, отразившие деятельность университетского руководства — директора, кураторов (здесь бесценным источником являются фонды, связанные с попечителем М. Н. Муравьевым), фонды, в которых сохранились документы профессоров и преподавателей университета того времени (наиболее интересным по содержанию из обнаруженных нами бесспорно является фонд Каменецких, вобравший в себя переписку профессора И. А. Гейма), и, наконец, несколько личных фондов и коллекций, включивших материалы выдающихся людей этой эпохи — студентов или слушателей Московского университета, их воспоминания и переписку (назовем здесь М. А. Дмитриева, И. Д. Якушкина, Н. И. Тургенева, Н. Ф. Грамматина).

Четыре из исследованных нами архивных фондов представляют собой собрания делопроизводственных документов, обращавшихся в составе Министерства народного просвещения, которые отражают повседневную жизнь Московского университета с ее официальной стороны. Это, прежде всего, собственно

фонд канцелярии Московского университета (ЦГА г. Москвы, ф. 418). Из-за понесенных утрат при пожаре материалы этого фонда фактически (за исключением нескольких отрывочных документов последней четверти XVIII в.) начинаются с 1813 года. Тем не менее, журналы временной комиссии по управлению учебным округом, созданной после пожара, совета университета (оп. 249) и советов отдельных факультетов (оп. 332, 477) и особенно университетского правления (оп. 109) за 1813 год дают нам некоторые сведения о происходившей осенью 1812 года эвакуации университета, о понесенном им ущербе, судьбе его членов, вступивших в московское ополчение, и др. Здесь нами обнаружены новые биографические данные, касающиеся пребывания в университете декабриста Н. М. Муравьева.

В лучшей сохранности, чем допожарный архив Московского университета, оказались бумаги канцелярии попечителя Московского учебного округа (ЦГА г. Москвы, ф. 459). Дело в том, что в конце августа 1812 года попечитель П. И. Голенищев-Кутузов, спешно уезжая из Москвы, оставил канцелярию в подвале собственного дома, который затем хотя и пострадал от грабителей, но уцелел при пожаре. В книгах исходящих дел канцелярии Московского учебного округа, которую организовал вместе с созданием самого округа попечитель М. Н. Муравьев, отражались названия и краткое содержание всех официальных писем и документов, проходивших через руки попечителя. В фонде (оп. 11) сейчас хранятся пять книг исходящих дел за 1803–1807 годы, вышедших из канцелярии Муравьева, но отсутствуют аналогичные тома из канцелярий попечителей А. К. Разумовского и П. И. Голенищева-Кутузова, (появляясь вновь только при попечителе А. П. Оболенском). Зная отношение обоих названных попечителей (особенно Голенищева-Кутузова) к канцелярской работе (см. ниже воспоминания канцеляриста М. П. Третьякова), можно предположить, что такие книги при них не велись, а соответствующие дела оказались просто списаны через некоторое время и, таким образом, утрачены для исследователей. Однако и дошедшие до нас канцелярские книги времен попечительства М. Н. Муравьева дают обильный материал по управлению университетом и становлению его деятельности в первые годы университетских реформ, рассказывают о приглашении немецких ученых и поощрении собственных профессоров, которыми с равной энергией занимался Муравьев, о первых шагах университетских ученых обществ и научных журналов, успехах молодых студентов и научных работах заслуженных профессоров этого времени.

С момента основания Министерства народного просвещения в сентябре 1802 года Московский университет вел интенсивную переписку с петербургскими ведомствами этого министерства: собственно Департаментом народного просвещения и Главным правлением училищ. В делах Главного правления училищ (РГИА, ф. 732, on. 1) мы находим документы о служебных производствах в Московском университете, которые должны были проходить здесь обсуждение, — представления к производству в званиях ректора, деканов, ординарных и экстраординарных профессоров, адъюнктов, докторов, магистров и кандидатов, а также канцелярских чиновников университета. Большая часть этих документов дублирует материалы Департамента народного просвещения, поскольку через него поступала на утверждение министру.

Именно в фонде этого департамента (РГИА, ф. 733) должно было находиться большое количество различного рода документов, повторяющих материалы сгоревшего архива Московского университета и таким образом восполняющих его утрату. Особенно важным при этом было бы обнаружение корпуса официальной переписки попечителя Московского учебного округа с министром народного просвещения (как мы увидим ниже, такого же рода частная переписка между П. И. Голенищевым-Кутузовым и А. К. Разумовским за 1810–1812 годы значительно расширяет наши представления об университетской истории тех лет). Однако в первые годы работы министерства такие своды писем не составлялись, причем большая часть разрозненных документов, не вошедших в законченные дела, была списана при реорганизации канцелярии департамента в 1817 году. Таким образом, от периода 1803–1812 гг. по Московскому учебному округу в фонде остался лишь набор из нескольких десятков никак не связанных друг с другом дел (оп. 28). В действительности, даже эти документы представляют огромный интерес для исследователя. Среди них — письмо поэта И. И. Дмитриева, в котором он отказывается от должности попечителя Московского университета, предложенной ему императором после смерти М. Н. Муравьева, собственноручный послужной список учителя Грибоедова, немецкого профессора И. Т. Буле, и его переписка с Департаментом народного просвещения, дела об утверждении ректоров и деканов университета, содержащие любопытные подробности их избрания, документы, связанные с приглашением в университет студентов из Финляндии, и т. д.

Отсутствие систематического собрания текущей официальной документации, относящейся к Московскому университету, отчасти компенсируется полным корпусом отчетов по университету, которые ежегодно с конца 1802 г. поступали в Петербург, обнаруженных нами в том же фонде (оп. 95). С принятием университетского устава определяется постоянная форма этих отчетов. В соответствии с разделами устава в них приводится полный состав профессоров и преподавателей Московского университета по факультетам, списки новопроизведенных или выбывших профессоров, адъюнктов, докторов, магистров и кандидатов, а также избранных в этом году почетных членов университета. Университет сообщал о представленных им конкурсных задачах и сделанных новых открытиях, выпущенных им сочинениях и переводах, пополнении библиотеки и музея, состоянии ботанического сада, физической, химической и астрономической лаборатории, медицинских учреждений при нем, ходе дел в университетском суде,

числе и характере занятий магистров и кандидатов в педагогическом институте. Приводилось число обучавшихся в этом году студентов, с разделением по факультетам, а также число поступивших и выбывших, те же сведения сообщались и об академической гимназии и благородном пансионе. Отдельная глава была посвящена деятельности ученых обществ, издаваемым ими журналам, проведенным экспедициям, состоявшимся открытиям. В отчете рассказывалось также об управлении и надзоре за училищами Московского учебного округа, о визитаторских поездках профессоров. В целом отчеты содержат уникальную информацию по истории университета, в особенности связанную со студентами, произведенными в течение года в ученые степени, полные списки которых с указанием даты и научной отрасли здесь приводятся. Эти списки по информативности превосходят более известные исследователям отчеты в «Московских ведомостях» (см. ниже), и мы находим в них немало имен, дорогих русской культуре.

Переходя к обзору личных фондов, использованных при работе над книгой, подчеркнем, что их отбор и поиск в них документов по университетской истории тесно связаны с подробным биографическим изучением судеб людей, составлявших университетскую корпорацию в рассматриваемый нами период. Жизнь Московского университета уже в первые десятилетия XIX века затрагивала столь широкие пласты русской культуры, что было бы наивно говорить о возможности выявления полного комплекса таких документов, рассеянных по всей России и даже за ее пределами [2] .

2

Ярким примером неисчерпаемых возможностей исторических находок и в наши дни служит обнаружение и публикация в 1984 году в Стокгольме дневников Э. Г. Эрстрема — студента из Або, весной 1812 г. отправленного для обучения в Московский университет, в которых он описывает все приключения, случившиеся с ним и его товарищами во время Отечественной войны, при оставлении Москвы и переезде университета в Нижний Новгород.

В качестве основного направления архивных поисков были выбраны фонды, по своему происхождению относящиеся к попечителям и профессорам университета. Как и можно было ожидать, среди них наибольшей ценностью для исследователей обладают фонды попечителя М. Н. Муравьева. Дело здесь не только в исключительной роли Муравьева в создании нового образа университетской жизни, принципов «ученой республики», приглашении новых профессоров и т. д., но важно, что именно эти заслуги, высоко оцененные уже следующим поколением профессоров, привлекли их внимание к архиву попечителя. Прекрасным состоянием этого документального собрания (РО РНБ, ф. 499) мы обязаны М. П. Погодину, который приобрел и обработал бумаги Муравьева, а также С. П. Шевыреву и Н. С. Тихонравову, активно занимавшимся исследованием этого архива при подготовке изданий по истории Московского университета. Помимо литературных и исторических рукописей, биографических материалов М. Н. Муравьева, большую часть фонда составляет собрание писем, из которых около сотни принадлежит профессорам Московского университета и относится к годам его пребывания на посту попечителя. Здесь находятся автографы всех немецких профессоров, приехавших в Московский университет — по их письмам мы можем судить о том, как проходили переговоры об их приглашении сюда и какого рода работа занимала их после приезда в Москву. Особенно частый обмен посланиями шел с профессором И. Т. Буле, они показывают немалые труды последнего по воплощению в жизнь университетских реформ в соответствии с просветительской программой Муравьева. Из других писем выделим полную интересных деталей университетской жизни корреспонденцию профессора Ф. Баузе, а также частично опубликованную переписку с попечителем молодых российских ученых, находившихся в те годы за границей. Наконец, отметим уникальный документ — записную книгу М. Н. Муравьева (ф. 499, оп. 1, ед. хр. 14), которую он начал вести, вступив в должность попечителя и занося туда текущие заметки, касающиеся Московского университета. Среди них — черновики статей университетского устава и отчетов министру народного просвещения, списки студентов, отмеченных попечителем для поощрения их успехов в учебе, заметки о ходе переговоров с иностранными профессорами, общие замечания о преподавании в университете, черновики статей по университетской истории для его изданийи пр. Многие из материалов этой записной книги нашли отражение в изданной в 1855 г. «Истории императорского Московского университета».

Другое важное хранилище бумаг М. Н. Муравьева образовалось в результате процесса над декабристами, поскольку несколько документов, наиболее ярко, с точки зрения попечителя, характеризовавшие его общественную деятельность на ниве народного просвещения, были специально завещаны им сыну Никите, хранились у него и затем были изъяты в ходе следствия вместе с другими семейными бумагами (ГАРФ, ф. 1153). Именно здесь находится авторская рукопись проекта устава Московского университета 1804 г., принадлежавшая М. Н. Муравьеву, а точнее, три редакции этого устава (см. главу 1), и вместе с ними текст доклада Александру I, поданный 8 августа 1802 г. комиссией по рассмотрению уставов учебных заведений и содержавший предварительные соображения по реформированию университетского образования. Кроме того, часть интересной переписки М. Н. Муравьева, в том числе письма к нему H. М. Карамзина, хранятся в РГАЛИ (ф. 1765).

Личные фонды других представителей высшего университетского начальства — директора И. П. Тургенева, попечителей А. К. Разумовского и П. И. Голенищева-Кутузова — содержат лишь считанные документы, относящиеся к истории университета. В семейном архиве Тургеневых, рассеянном по нескольким архивным хранилищам, остались «семидневный рапорт» о состоянии Московского университета за 1800 г. (ОПИ ГИМ, ф. 247), любопытный черновик отчета одного из кураторов (ГАРФ, ф. 1094, on. 1, ед. хр. 202); среди корреспонденции А. И. Тургенева (РГАЛИ, ф. 501) — несколько писем от московских и геттингенских профессоров. В фонде П. И. Голенищева-Кутузова (ПД, ф. 413) сохранились 9 подлинных писем, полученных им в августе-сентябре 1812 г. в связи с отъездом университета из Москвы.