Москва-1939. Отчет оголтелого туриста
Шрифт:
Припарковался и пошёл на толкучку. На меня, как на новенького, сразу набросились:
– Монеты Российской империи, царские червонцы, ордена, медали?
– Не-не, погодите, – я медленно переходил от одного лотка к другому.
– Что ищем? Железный крест, рейхсмарки, советские деньги, документы? – заговорщицки подмигнул мне рыжий торговец. Вот чёрт, мне уже заговоры мерещатся. Ещё и начаться ничего не успело, а меня уже паранойя охватила. – Какой период советских денег вам нужен?
– А какие есть?
– При Советах денежная
Первый раз – это 1922-1924 годы.
Вторая реформа после войны в 1947-м году.
Третья в 1961-м при Хрущёве. И четвёртая денежная реформа в 1991-м. При Горбаче. – Рыжий охотно сообщал сведения. – И каждый раз всё боролись с инфляцией, а ей конца-края как не было, так и нет. Всё нули сбрасывали, а они всё прибывали и до сих пор прибывают.
– При Ельцине разве реформ не было? – спросил я.
– А как же. Две. В 1993-м и в 1998-м. Но это уже не СССР, это уже снова Россия. Вам для чего советские деньги? На стенку наклеить или ещё как?
– У нас проект есть, где дело перед войной происходит. Персонаж действует в 1939-м году.
– Тогда вам купюры нужны образца 1937-го или 1938-го годов. Вот пожалуйста выбирайте. Один рубль с горняком на картинке. Три рубля с красноармейцем. Пять рублей с лётчиком. И червонцы с Лениным. Один червонец – серый. Три червонца – красный. Пять червонцев – зелёный. И десять червонцев – чёрного цвета. – Продавец-красавец, как отъявленный экскурсовод водил меня по миру ленинских денежных знаков и советской нумизматики.
– Червонец – это десять рублей что ли? – спросил я.
– Да. Три червонца – это тридцать рублей. Десять червонцев – сто. Если всех бумажных денег взять по одной купюре – это около двухсот рублей будет. Зарплата лейтенанта Красной Армии в конце 30-х годов была примерно 400-500 рублей. Если взять на 1000-1500 рублей, то ваш персонаж – хороший инженер завода.
– Давайте наберём на 3000 рублей, и сделаем нашего персонажа богатым советским гражданином.
– А кто ваш персонаж? Потому что если он работяга с такими деньгами или ещё какой пролетарий, то он спалится, и это уже сигнал для НКВД. И кстати денежные банкноты ещё 1934-го года есть. Но если у вас в проекте 1939-й год, то они практически к тому времени вышли из употребления. Если с ними засветиться, то это тоже сигнал для НКВД мог быть.
– О, спасибо за информацию.
– А вы меня возьмите консультантом.
– Ну, а что, консультантом, почему нет? При чём иностранным… Профессором с начальной буквой фамилии двойной В. (Я так пошутил, имея ввиду булгаковского Воланда, конечно.)
– Уолтером Уайтом, что ли, из Во все тяжкие? – по-своему пошутил Рыжий.
– Ага, Хайзенбергом. Мне нравится ваш юмор, – ответил я. – Сколько с меня за всё?
– Мелочь брать будете? Монеты есть три копейки, пять копеек, 10 копеек, 20 копеек. Будет ваш человек мелочью рассчитываться?
– Горсть мелочи возьму.
– Документы не нужны вашему человеку?
– А какие
– Давайте смотреть. Так, паспорта в то время были серые, с тканевой обложкой, чёрным гербом СССР и чёрной надписью на шести языках, – Рыжий с удовольствием гида по временам Советского Союза рассказывал и показывал.
– Да, действительно. На русском вижу ПАСПОРТ. А вот ПАШПАРТ – это на каком?
– На белорусском. Дальше идёт на грузинском и армянском.
– Ну, на английском я вижу.
– На латинском – это для прибалтов.
– А нижняя надпись на каком.
– На арабском.
– А это для кого?
– Не знаю. Может для наших, хотя уже не наших, среднеазиатов. Так, что мы имеем – паспорт Мурашова Матрёна Давыдовна, дата выдачи 10 октября 1940 года. У вас персонаж мужчина или женщина?
– Мужчина, москвич, возраст 50 лет, – ответил я.
– Ага, Отрыжко Карп Евплович, украинец. Дата выдачи 1941 год. Не пойдёт. Чухлина Вера Ивановна, 1945 год. Недзольская Александра Михайловна, жена прапорщика, вероисповедания православного. А это паспорт вообще 1916-го года. Ну, дела.
– Это как Высоцкий в фильме помните – Дорофеева Анна Ивановна, аферистка фармазонщица. Наталья Кастрюк, скупщица краденого. Ивлева Анастасия, воровка на доверии…
– Да, с документами вам пока не угодишь. Вот есть удостоверение академика, – перебирал документы Рыжий.
Я открыл, прочитал:
– Предъявитель сего Губкин Иван Михайлович, является действительным членом Академии наук СССР. Президент академии Карпинский. Непременный секретарь академии – такой-то. Выдано 27 февраля 1932 года. Бессрочное.
И мужчина на фото в очках смотрел на меня и был примерно моего возраста. Вот этот подойдёт. Губкин, Губкин? А не тот ли это Губкин? Университет, имени которого нефти и газа на Ленинском проспекте. Так это он и есть. Вот ты какой Губкин Иван Михайлович. Отлично. Буду академиком.
– Вы так посветлели. Что – подойдёт?
– Подойдёт. Сколько с меня за всё?
– Пятнадцать тысяч рублей, думаю, справедливо?
– Без вопросов. Спасибо.
– Ваша Эскалада?
А рыжий то парень не промах. Всё увидел. На чём я приехал. Что мне нужно. Засланный казачок, точно.
Я попрощался с Рыжим Эскалада и уехал.
Глава 3. Нескучное
Дома я полез осматривать свой гардероб.
Нужны белые штаны и белый пиджак. Мне кажется в те годы всё было однотонным. Я, как академик, вполне мог быть в белом. Или в сером. Почему? Потому что у нас, у академиков, вот так!
В голове крутились строчки из Золотого телёнка: – Человек без шляпы, в серых парусиновых брюках, кожаных сандалиях, надетых по-монашески на босу ногу, и белой сорочке без воротничка, пригнув голову, вышел из низенькой калитки дома №16.