Москва - 36
Шрифт:
Вчера незнакомый голос в трубке сухо сообщил, что на девять утра сегодня назначено совещание спецотдела. А я уж думал, что эти бесполезные мучительные посиделки похерены окончательно, по крайней мере временно, пока не назначат нового начальника. Бегом влетаю на этаж и бегу по непривычно пустому коридору к кабинету начальника. Опаздываю на пять минут. Надеюсь новый начальник не педант, а насчёт меня: так горбатого могила исправит... Незнакомый капитан в приёмной равнодушно проверяет мои документы и пропускает в кабинет, в котором за столом для совещаний сидели трое незнакомых лейтенантов госбезопасности. Кресло начальника
'Вот тебе и 'меня Ленин сюда назначил''...
– Здравствуйте, товарищи.- Громко здороваюсь с собравшимися, те вяло отвечают и снова опускают головы.
У всех немногих встреченных мною сегодня в этом здании людей такие отрешённые от мира сего выражения лиц, не ждущих от будущего ничего хорошего и желающих чтобы всё это поскорее закончилось. Судя по тому, что никого из присутвующих я не знаю, вместе с Бокием отстранили и всех начальников отделений, а лейтенанты- их заместитетели или, быть может, даже совсем новые люди из рабочих. Впрочем нет, на рабочих они не похожи, руки без мозолей, не то что мои- в ожогах от паяльника, кислоты и электрических 'знаках'.
– На завтра на девять утра назначай экономический отдел,- от двери раздаётся писклявый голос, на который синхронно поворачиваются все четыре наших головы.- здравствуйте товарищи, а на десять- секретно-политческий.
'Понятно, на нашу экзекуцию отмерян один час'.
Маленький человечек с четырьмя звёздами на золотистой полоске на краповых петлицах с трудом забирается на высокое кресло Бокия.
– Так, времени у нас мало,- Агранов щурит маленькие близко посаженные глазки и как человек, отбывающий надоевший ему номер, скороговоркой монотонно и равнодушно, как по написанному, тихим голосом бубнит.- прежде чем каждый из вас представится и расскажет о работе своего отделения, хочу довести до вас следущее: в стране раскрыт военно-троцкистский заговор с целью убийства членов советского правительства и захвата власти. В нём наряду с военными принимали участие враги, пробравшиеся, в том числе, и в наши органы. Они уже арестованы. Наш нарком, Николай Иванович Ежов, поручил мне в кратчайшие сроки разоблачить и покарать затаившихся шпионов и диверсантов здесь, в центральном аппарате, и наладить работу отделов. Пожалуйста, вы. (Кивает на первую жертву).
– Лейтенант госбезопасности Язев,- мгновенно вспотев, начинает сидящий по правую руку от комиссара ГБ первого ранга и наискосок от меня крепыш.- исполняю обязанности начальника отделения дешифровки. На сегодня на утро в отделении состоит пятьдесят два человека: девять кадровых сотрудников и сорок три вольнонаёмных. Хочу сразу доложить, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга, что бывший начальник отделения Гусев, который всем в спецотделе заправлял пока Бокий сибаритствовал и строил воздушные замки, допустил засорение контингента классово чуждым и враждебным элементом. Кого у нас только нет, какие-то старухи-фрейлины, швейцары и даже бывший жандармский ротмистр.
Опаздываю за коллегами сделать негодующее выражение лица.
– А результат работы у них какой?- Проявляет некоторое нетерпение Агранов.
– Плохой результат,- ещё больше ожесточается лицом лейтенант.- уже три года не могут ни одной германской, французской или английской
Сидящий рядом с Язевым сотрудник втягивает голову в плечи.
'Это что немцы уже на 'Энигму' перешли? Надо будет у Оли поподробнее распросить'.
– А что это вы, товарищ Язев,- неожиданно взрывается Агранов.- говорите о сотрудниках своего отделения 'они'? Вы (смотрит на записи, лежащие перед ним) уже пять лет в отделении и до сих пор не научились брать ответственность за результат работы на себя. Прошу вас. (Указывает на соседа).
Втянувший голову лейтенант Бохус, заикаясь и проглатывая слова, сразу начал оправдываться, что, мол, в отделении меньше года и за те безобразия, что творились в довольно многочисленном коллективе (тоже около полусотни сотрудников) при Бокии и Гусеве отвечать не может. Третий мой коллега из спецотдела оказался начальником химической лаборатории ничего не понимающим в химии. Он долго и бестолково пытался нам объяснить нам последнее изобретение его химиков (семь человек штат), но так и не смог.
– Товарищ Чаганов.- Агранов с облегчением даёт мне слово.
Не вдаваясь в детали конструкции популярно описываю устройство голосового шифратора, что за полгода небольшой группой (шесть человек без Разгона) создан макет-демонстратор для телефонной линии и что через три месяца начнём испытания на радиолинии. Лицо Агранова оживляется. Оказывается при особом отделе имеется ОКБ, которое также занимается голосовыми шифраторами.
'Похоже, те самые инверторы спектра на проводных ВЧ линиях'.
В двух словах поясняю преимущества нашей установки: цифровое шифрование, возможность работы по радио и на обычных телефонных линиях. Он схватывает всё на лету, предлагает перевести их в моё СКБ, так как нечего, мол, контрразведке заниматься разработкой новой техники, тем более начальник их ОКБ недавно застрелился. Отвечаю, что не против, что всегда рад объединить усилия. Агранов на минуту замолкает что-то обдумывая.
– Товарищ Чаганов, вы назначаетесь исполняющим обязанности начальника спецотдела.
Глава 3.
Резкий металлический звук клавиш печатной машинки 'Ремингтон' неприятно бил по ушам, многократно отражаясь от стен и потолка приёмной. Попытка занести её в кабинет не удалась, костлявый остов машинки оказался намертво прикрученным к массивной дубовой столешнице приставного секретарского стола.
'Блин,... опять опечатка. Ничего, исправлю карандашом, сил моих больше нет... перепечатывать не буду'.
Третий час бьюсь над 'Соображениями о структуре и задачах спецотдела на современном этапе...'. На этапе чего- пока ещё не придумал. После позавчерашнего утреннего заседания понёсся в мединститут поделиться 'радостью' с подругой, которая выйдя с разрешения лектора сквозь строй зашушукавшихся студенток-медичек из аудитории, бросила на меня короткий полный тревоги взгляд.
– Что с Пашей?