Москва-41

Михеенков Сергей Егорович

– Особого назначения, – ответил капитан Флёров.

В те дни обстановка на фронте 20-й и 16-й армий накалилась до предела. Со своих позиций были сбиты армии правого крыла Западного фронта. 20-й и 16-й армиям грозило оперативное окружение. Что вскоре и произошло. А в те дни начался отход в район Смоленска, на новые позиции.

Офицер-танкист окинул взглядом зачехлённые установки и сказал:

– Капитан, не знаю, что у вас там под брезентом, но скажу главное – немедленно отступать. Пока дорога свободна. Мосты вот-вот будут взорваны…

Батарея покидала позиции, не сделав ни одного залпа.

Новую боевую задачу поставил начальник штаба артиллерии Западного фронта генерал-майор Г. С. Кориофилли [16] : в связи с резко обострившейся ситуацией выдвинуться

западнее в район железнодорожной станции Орша, «на которой скопились фашистские эшелоны с личным составом, боеприпасами, техникой, горючим и другими материальными ресурсами». Станция Орша стала первой целью батареи капитана Флёрова. По другим сведениям, на станции в это время находились составы с грузами тылов 20-й и 16-й армий Западного фронта. Горючее для танков, самолётов и автотранспорта, боеприпасы, снаряжение, оружие. Вывезти всё это имущество из Орши отходившие советские войска просто не успевали.

16

Георгий Спиридонович Кориофилли (1901–1973) – генерал-полковник артиллерии (1958). В июне – августе 1941 года начальник штаба артиллерии Западного фронта. Затем начальник артиллерии 56-й (1942–1943), 18-й (1943–1944) армий, заместитель командующего артиллерией 1-го Украинского фронта (1944), командующий артиллерией 4-го Украинского фронта (1944–1945). Награждён орденом Ленина, 5 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й степени, орденами Кутузова 1-й и 2-й степени, Суворова 2-й степени.

Батарея вышла на исходные 14 июля в полосе обороны 73-й стрелковой дивизии 20-й армии. Здесь колонну встретил командир дивизии полковник А. И. Акимов [17] , получивший приказ накануне обеспечить охрану установок в период пребывания их в расположении его части.

ЗиСы с установками выстроились на опушке леса. Станция, эшелоны в тупиках, станционные постройки были хорошо видны в бинокль. До цели по прямой всего три километра. Командиры боевых машин заняли свои места в кабинах, ждали приказа на пуск. Остальные бойцы ушли в укрытия. Капитан Флёров стоял в окопе на НП на холме над речкой Оршицей. И вот он поднял руку и скомандовал:

17

Александр Иванович Акимов (1895–1965) – генерал-лейтенант (1943). С июля 1940 года командир 73-й стрелковой дивизии. В августе 1941 года был ранен, остался в тылу противника, после выздоровления сформировал партизанский отряд. Затем командовал 82-й (3-й гвардейской) мотострелковой дивизией (1942–1943), 6-м гвардейским механизированным (1943–1944) и 78-м стрелковым (1945–1946) корпусами. Награждён орденом Ленина, 5 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 2-й степени, 2 орденами Кутузова 2-й степени, орденом Богдана Хмельницкого 2-й степени.

– По фашистским захватчикам, батареей, огонь!

Командир одной из боевых машин – Валентин Овсов вспоминал: «Переключил рубильник электропитания. Правой рукой дал оборот маховичка. Земля дрогнула и осветилась. Огонь летит в цель. Неужто это наши ракеты?»

Многие бойцы и офицеры залп БМ-13 наблюдали впервые. Увиденное их потрясло. Подполковник Кривошапов вспоминал: «После залпа по фронту метров на двести – мы это видели и без биноклей – поднялось море огня».

После залпа установки одна за другой начали выезжать с опушки. Батарея спешно снималась с позиции. Через несколько минут колонна втянулась в лес. Когда вскоре в небе появился немецкий самолёт-разведчик, колонна уже была далеко. Со стороны Орши прилетело несколько снарядов, разорвавшиеся в пойме Оршицы. Самолёт-корректировщик цели не обнаружил, и немцы прекратили артиллерийский огонь.

К исходу дня капитан Флёров получил другой приказ: отработать по переправе через реку Оршица близ города Орши. К тому времени на переправе скопилось много боевой техники противника. Залп накрыл и переправу, и предмостные участки на обоих берегах. Маршал А. И. Ерёменко, в те дни генерал-лейтенант, заместитель командующего Западным фронтом, в своих мемуарах «На Западном направлении» писал: «Из Ставки была получена телефонограмма следующего содержания: “Предполагается

широко применить против фашистов ‘эрэсы’ и в связи с этим испробовать их в бою. Вам выделяется один дивизион М-8. Испытайте его и доложите своё заключение”. Долго я размышлял после этого, что это за “эрэсы”. Никто из окружающих меня командиров тоже никогда не слышал такого странного слова. И лишь когда прибыл дивизион этих “эрэсов”, я узнал, что это за оружие. Незадолго до войны, будучи председателем Государственной комиссии по испытанию новых видов оружия, я видел эти “эрэсы”, правда, в то время их не называли ни “эрэсами”, ни “Катюшами”…

15 июля 1941 года во второй половине дня непривычный рёв реактивных мин потряс воздух. Как краснохвостые кометы, метнулись мины вверх. Частые и мощные разрывы поразили слух и зрение сплошным грохотом и ослепительным блеском.

Эффект одновременного разрыва 320 мин в течение 26 секунд превзошёл все ожидания. Солдаты противника в панике бросились бежать в тыл. Попятились назад и наши солдаты, находившиеся на переднем крае, вблизи разрывов (в целях сохранения тайны никто не был предупреждён об испытаниях)…

После “опыта” я послал донесение в Ставку с подробным описанием результатов. Фронтовики дали самую высокую оценку нашему новому оружию».

Запись в Журнале боевых действий батареи несколько уточняет маршала: «В 15 часов 14 июля капитан Флёров дал команду открыть огонь. Семь пусковых установок БМ-13 нанесли удар по скоплению живой силы и танков фашистов в районе Орши. За семь-восемь секунд батарея выпустила 96 реактивных снарядов. Одна установка не стреляла из-за сгоревшего кабеля. В связи с неточным прицеливанием (новая техника) и спецификой рассеивания РС на такой дальности, основной удар пришёлся по посёлку железнодорожников. На станцию упало 4–5 РС. В 16 часов 45 минут был произведён второй залп – по переправе через реку Оршицу».

Критики нашей Победы, нашего оружия и всей трагедии, пережитой в годы войны, говорят о том, что эффект от огня реактивных миномётов был больше психологический, нежели разрушительный. Дескать, «Катюша» стреляла неточно, по площадям, и что, мол, не столько поражала противника, сколько подавляла его психику, действовала морально. Но дело в том, что – старая истина – морально сломленное войско уже наполовину побеждено…

Немцев переполошили эти залпы. Из штаба группы армий «Центр» в Генеральный штаб полетело донесение: «Русские применили батарею с небывалым числом орудий. Снаряды фугасно-зажигательные, но необычного действия. Войска, обстрелянные русскими, свидетельствуют: огневой налёт подобен урагану. Снаряды разрываются одновременно. Потери в людях значительные». Под удар на переправе попала колонна 17-й немецкой танковой дивизии. Потери были серьезными, так что в течение трёх дней дивизия не принимала участия в наступлении, приводила себя в порядок, ремонтировала танки и бронетехнику.

Участник того героического рейда гвардеец-миномётчик И. Гаврилов вспоминал: «Оправившись от первого удара, враг усиленно и настойчиво стал следить за действиями нашей батареи, неотступно используя наземную и авиационную разведку. Батарея часто стала подвергаться ожесточённой бомбардировке, яростному обстрелу артиллерией.

Неоднократно в район действия батареи враг сбрасывал листовки, в которых призывал нас за большое вознаграждение сдать новое оружие немецкому командованию.

Мы смеялись над посулами гитлеровцев и продолжали бить врага.

Тогда в район наших действий гитлеровцы выбросили авиационный десант с задачей захватить батарею. Однако и этот трюк не удался. Личным оружием мы перебили десант, а уцелевшая часть его скрылась в Смоленских лесах».

После серии пусков группа инженеров, конструкторов, возглавляемая подполковником Кривошаповым, отбыла в Москву. Военинженеру 2-го ранга Дмитрию Шитову капитан Флёров выдал справку, написанную на бланке с грифом «СССР. НКО. Отдельная артиллерийская батарея». Далее от руки: «15 июля 1941 г. Действующая армия». Настоящим документом удостоверялось, что Шитов и Попов за время пребывания на фронте провели следующую работу: 1) теоретическую подготовку личного состава батареи; 2) практические занятия у автоустановок; 3) непосредственно руководили работой в боевых операциях на фронте. «Указанные товарищи проявили максимум усилий для хорошего овладения материальной частью личным составом батареи». Справку, написанную рукой капитана Флёрова, военный инженер хранил всю жизнь.