Москва-Лондон
Шрифт:
и Одрич, приступили к осуществлению всего того, о чем они так много говорили и спорили когда-то в самом начале своего пути…
…Прошло двадцать лет…
Сейчас член парламента Англии, весьма активный деятель палаты общин62, рыцарь и джентльмен сэр Томас Одрич по-хозяйски устроился
за письменным столом сэра Томаса Грешема и взял в руку перо. Сам хозяин кабинета удобно расположился в большом кресле с высокой спинкой у камина, лицом к своему ближайшему помощнику, другу и компаньону — так они привыкли работать, когда речь шла о
— Прежде всего, Том, меня крайне волнует судьба Чанслера и Смита, а также поручения, данного им. Особенно Чанслеру… — сказал Грешем. — Я приказал Кау немедленно заняться этим, а заодно и продумать новую ситуацию, возникшую в нашем новом предприятии пиратской флотилии. Дело в том, что появилась, кажется, весьма реальная возможность расширить, углубить и в какой-то степени объединить наши связи в этом деле с адмиралом Джоном Килигрю.
— О господи! — поморщившись, воскликнул Одрич. — Неужели тебе снова придется вытаскивать из петли эту его сумасшедшую доченьку? Ты хоть знаешь, Томми, во что обошлось тебе это не так давно? Что еще натворила эта наглая девица? Теперь уже добралась до челна самого Господа Бога?
— Пока выходит замуж за капитана нашего корабля «Дева Мария» мистера Роджера Белча, сэр! — с веселой улыбкой и нарочитой торжественностью ответил Грешем. — Каково?
— О дьявол! — засмеялся Одрич. — Не устаю удивляться просто немыслимым проделкам этого бесшабашного парня! На этот раз он решил обвенчать коня со змеею? Потрясающе, черт его подери! Но каков этот пройдоха Белч?! Я уж было подумал, не добился ли ты решения короля о назначении его главой адмиралтейства — таким гордым, счастливым и разодетым
он вышел сейчас от тебя!
— Угу… Ты прав, дружище, — дьявол не дремлет, пока Бог спит… Вот
и нам не проспать бы плодов дьявольских шуток… Со дня на день ко мне может пожаловать и сам адмирал сэр Джон Килигрю с приглашением
на свадьбу своей дочери с нашим Белчем. Мне нужны будут особенно хорошо продуманные, просчитанные и взвешенные предложения и советы. Я жду их в понедельник, в крайнем случае во вторник на нашем вечернем совещании. Хотя… я дал Кау указание о приглашении в понедельник сэра Джона Грешема. Следовательно, Том, прошу тебя поднапрячься к понедельнику, то есть уже завтра. Кстати, учти в своих расчетах то обстоятельство, что в самых общих чертах я уже договорился с Белчем о наводке на жирных гусей…
— И за сколько же, Томми?
— За четверть добычи.
— Ты с ума сошел, Грешем! Капитаны всех пиратских судов Европы получают за подобные услуги не больше одной пятой. Уж не собрался ли ты умышленно разориться на этом деле, черт возьми?
— Не горячись, Одрич, дружище, не горячись. Первого помощника и, скорее всего, наследника дела главного пирата Англии гораздо дешевле, а следовательно, и выгоднее слегка подкармливать, чем надуваться и враждовать с ним. Ну а после первой же услуги нам зять и первый помощник сэра Джона Килигрю окажется не в лучшем положении, чем сельдь, засоленная
и тщательно уложенная
— Ты, конечно, прав, Томми, — согласился Одрич. — Эти Килигрю работают слишком примитивно и грубо, чтобы не застрять у всех в зубах. Мы поработаем над этим. Сети для этого адмирала и его милой семейки мы сумеем сплести и расставить во всех нужных местах…
— Превосходно, Том. Я никогда не сомневался в твоем даре делать это. И наконец последнее по этому вопросу. Кто возглавит это наше новое дело? Предполагалось — Белч. Кто теперь? Продумайте…
— Это будет совсем не так легко, как хотелось бы, — вздохнул Одрич, до красноты натирая свою и без того отполированную голову.
— Мы с тобою никогда не занимаемся легкими делами, дружище, —
с улыбкой заметил Грешем. — Что происходит в твоей палате общин?
— А-а… так… — поморщился и пожал плечами Одрич. — Скучища смертная… Мышиная возня… Мелочь всякая… Сейчас при дворе некому всерьез заниматься государственными делами, поэтому наш благословенный парламент покрывается толстым слоем тины…
— Но акты на все наши земельные приобретения ты, надеюсь, успел протащить через эту заболоченную местность?
— Разумеется, Томми. Но разве ты этого не знал?
— Я имел в виду не только купленные у казны земли бывших монастырей, но и те, что мы изъяли у крестьян самостоятельно…
— Я всегда делаю это еще до самого этого изъятия, чтобы строптивые крестьяне потом подавали в суд не на нас или наших людей, а на саму палату общин, на что им потребуется не менее пятисот лет жизни и золотого запаса всех стран Европы! Ты ведь знаешь, что по земельным делам мы еще
не проиграли ни одного дела, и, надеюсь, так будет всегда.
— Превосходно, Том! Пользуясь бестолковой сумятицей при дворе и его абсолютным деловым бесплодием, я бы хотел эту сторону нашей деятельности значительно расширить. Сейчас мы платим за землю в размере двадцатилетнего дохода от нее. Поскольку этот размер мы научились определять и устанавливать сами, постольку приобретение земли обходилось нам
не бог весть как дорого…
— И все же, Томми, это дело стоило тебе уже двадцати тысяч фунтов стерлингов! — заметил Одрич, делая заметки на бумаге. — Сколько еще ты намерен вложить в приобретение земель?
— Ни пенни. Я имею в виду решительное округление наших земельных участков за счет соседних и всяких прочих общинных земель. Так делают все, а белые вороны погибают от голода первыми…
— Да… Разумеется… Но подобный способ округления своих земель мне лично нравится гораздо меньше привычного…