Москва Поднебесная
Шрифт:
– Да вы садитесь, садитесь, – продолжал старик.
Елисей сел.
– Значит, сглазили вас. Так?
– Я не уверен, и потом…
– Ну как же, не иначе как сглаз: ангелы на облаках… Хотя нет, ангелы – это не у вас. Или у вас? – хитро прищурился хозяин салона.
«Он что, мысли мои читает?». – Елисей посмотрел на старика с вызовом.
Тот в ответ улыбнулся загадочно, и вкрадчиво продолжил:
– Ну, так вот, я тебе помогу, и возьму за это всего пятьдесят рублей, хоть и стоит такая помощь куда больше… – он снова хитро повёл глазами. – Но и ты мне,
Он подошёл к Елисею и положил руки ему на виски. Вопреки подозрениям, руки оказались мягкими и тёплыми и совсем не производили впечатления, что принадлежат сухому старикашке. Скорее обладать ими мог молодой, полный сил и здоровья юноша.
«И отчество я ему не говорил…» – начал припоминать Елисей, но тут его неумолимо стало затягивать в сон, как будто он маленькое дитя, укачиваемое мамкой в тёплой и уютной люльке. На мгновение лишь приоткрыв глаза, Елисею удалось заметить, что-то странное позади мага, и он даже понял, что это, и догадка его чуть не повергла в шок, но тут глаза его, словно налитые свинцом, закрылись, и он мгновенно уснул, забыв обо всём на свете. Он слышал лишь баюкающее бормотание зачаровывающего сознание голоса, и чувствовал небывалое спокойствие и негу, шелест волн и глубину ночного неба, когда звёзды миллиардами сияющих искр плавно текут куда-то вдаль, в бездну горизонта…
Сумка
Проснулся Елисей дома, в собственной кровати. Он встал и, как обычно, как и бывает каждое утро, отправился в ванну чистить зубы и принимать душ. Чувствовал он себя просто замечательно, или, лучше сказать превосходно, что для него было крайне неестественно.
Пока Елисей шёл в ванну, его память потихонечку пробуждалась и в момент, когда он взглянул на себя в столь привычное, треснутое в правом нижнем углу зеркало над раковиной, картина его пребывания в салоне мага предстала перед ним в полном объёме. Правда, в первые секунды Елисей наивно полагал, что это остатки ночного сновидения, но сон и реальность, как известно, вещи всё-таки разные и за свои тридцать девять лет Елисей ни разу их не путал. По крайней мере, ему казалось, что не путал.
«Но как же я попал домой? – задал он себе вопрос. – Уж что-что, но это бы я запомнил…»
Но, к сожалению, именно этого он никак вспомнить не мог. Зато Елисей отчётливо помнил просьбу старика: сегодня в 17:35, у входа в кинотеатр «Нева», он должен встретиться с девушкой Настей, блондинкой, лет двадцати, и получить от неё тёмно-синюю сумку, которую в четверг нужно передать человеку с пятнистой собакой на автовокзале в районе трёх часов дня.
Эта информация во всех деталях и подробностях отпечаталась в памяти так же чётко, как у приговорённого преступника дата его казни.
Сегодня был вторник, и, значит, сумка будет больше суток находиться у Елисея. Что ни говори, а просьба странная. Да и человек, поручивший это дело, тот ещё фрукт.
Елисей принялся сравнивать старика с каким-нибудь фруктом, но, кроме сушёного инжира, ничего в голову не пришло. Самое удивительное,
– Странное какое-то дело, – сказал своему отражению Елисей Никанорович и, побрившись, пошёл на кухню разогревать завтрак, оставленный заботливой женой. Дочери уже убежали в школу, и Елисей был дома один. На работу идти ему было не нужно, так как на днях он взял двухнедельный отпуск, а нужно было чинить сломавшийся накануне сливной бачок, чем Елисей и занялся.
Провозился он с чудом сантехнической мысли целый день, так ничего и не починив. Бачок нагло тёк, журча ручейком и раздражая без того расшатанные нервы Елисея. Он бросил невразумительные копошения внутри не подвластного ремонту устройства, помыл руки и отправился на встречу с загадочной блондинкой.
У кинотеатра, вопреки ожиданиям Елисея, народу было немного. Несколько влюблённых пар, молодой человек с цветами, и бабка с тяжёлыми авоськами пустых бутылок, хищно поджидающая добычу. Изредка к кассе подходили вечерние киноманы и, купив билет, удалялись в фойе. На часах было 36 минут шестого, а блондинки всё не было.
«Что-то в старике этом было жутко странное, – от скуки Елисей начал размышлять про себя, – одежда, что ли? А как он одет-то был?.. Не помню ничего… плащ, или ряса какая…»
И вдруг Нистратова осенила, а скорее, оглушила, как взорвавшаяся над ухом петарда, догадка. И не догадка даже, а чёткое воспоминание.
Елисея пробил холодный пот, и мурашки ужаса поползли по спине.
– Ну, точно, помню ведь… Господи боже… – со стороны Елисей напоминал умалишённого: выпученные горящие глаза, ничего и никого не замечающие перед собой, тревожные бормочущие губы, по которым барабанили трясущиеся в страхе пальцы. – Точно, точно, перед тем, как он меня усыпил… Сам же видел…
То, что вспомнил Елисей, было действительно жутко: перед тем самым моментом, как он, подчиняясь гипнозу, уснул в комнате старика, он увидел невообразимое. И теперь, холодея от страха, вспомнил, как из-под рясы мага, под мерное его бормотание, высовывался самый настоящий хвост, коричневатого цвета, с пушистой кисточкой на конце. Сейчас Елисею вспомнилось это настолько чётко, что он бы, наверное – дай ему кто-нибудь лист бумаги и карандаш – смог бы этот хвост нарисовать, хоть рисовать никогда не умел.
– Здравствуйте!
Елисей вздрогнул. Качающийся пред глазами хвост исчез, и место его заняло более приятное видение. Перед испуганным Елисеем предстала молодая хорошенькая девушка с большой спортивной сумкой в руке.
– Я Анастейд.
– Кто? – не расслышал Нистратов.
– Настя. А вы, наверное, Елисей Никанорович? Мне полковник именно так вас и описал.
– Какой ещё полковник? – опешил Елисей.
– Полковник Фэб, разве не он вас прислал? – удивилась блондинка.
Елисей, путаясь в мыслях о кошмарном хвосте, нервно пожал плечами и ответил: