Москва романтическая

Сергиевская Ирина Геннадьевна

А. Рослин.

Кн. Н.П. Голицына, урожденная Чернышева, фрейлина «при дворе пяти императоров». Прототип героини повести «Пиковая дама». 1777 г.

По словам современников, суровый и надменный нрав Голицына унаследовала от своего деда по материнской линии А. И. Ушакова, начальника Тайной сыскной канцелярии при Анне Иоанновне, известного истязателя и палача. Отцом княгини был видный дипломат граф П. Г. Чернышев, сын денщика Петра I. Ходили слухи, что царский денщик только числился отцом, а на самом деле Петр

Чернышев (как и его брат Захар) был сыном императора. Таким образом, в глазах современников, Наталья Петровна приходилась царю родной внучкой. Императрица Елизавета Петровна, как и ее отец, осыпала Чернышевых особыми милостями, жаловала им доходные поместья, графские титулы, и вскоре Чернышевы стали одним из богатейших семейств России.

Наталья Петровна пережила семерых российских самодержцев и при дворах пяти императоров была фрейлиной и статс-дамой. Под конец жизни княгиня превратилась в своеобразный символ незыблемости власти. Члены императорской семьи в обязательном порядке приезжали поздравить ее с очередными именинами, ее посещали по прибытии в российскую столицу иноземные послы, вновь назначенные государственные чиновники считали хорошим тоном засвидетельствовать ей свое почтение.

Храбрейший воин князь Владимир Голицын был под каблуком властолюбивой жены и боялся ее как огня

Современник княгини В. А. Соллогуб вспоминал: «Почти вся знать была ей родственная по крови или по бракам. Императоры выказывали ей любовь почти сыновнюю. В городе она властвовала какою-то всеми признанною безусловной властью. После представления ко двору каждую молодую девушку везли к ней на поклон; гвардейский офицер, только надевший эполеты, являлся к ней, как к главнокомандующему». Доступ в дом княгини означал причастность к самому высшему кругу русского дворянства.

По воспоминаниям Феофила Толстого, Наталья Петровна была образцом придворной дамы. Ее осыпали почестями. «К ней ездил на поклонение в известные дни весь город, а в день ее именин ее удостаивала посещением вся царская фамилия. Княгиня принимала всех, за исключением государя императора, сидя и не трогаясь с места…»

Все современники единодушно отмечали крутой надменный нрав княгини и суровость по отношению к близким. Всех домашних она держала в строгом повиновении, с детьми была очень строга и до конца жизни называла их уменьшительными именами. Рассердившись как-то на своего старшего сына, Голицына около года не имела с ним никаких сношений. Когда князь Борис умер, оставив сиротами двух внебрачных детей, они воспитывались в семье его брата – Дмитрия Голицына. Их существование тщательно скрывали от Натальи Петровны.

Муж Н.П. Голицыной, храбрейший воин князь Владимир Голицын, вошедший в русскую историю, что пленил бунтовщика Пугачева, был под каблуком властолюбивой жены и боялся ее, как огня. По свидетельству современников, жена легко взяла над ним верх, ставя ему в вину и невысокий бригадирский чин, и расстроенные имения. Женщина от природы очень умная и властная, она, взяв управление имениями в свои руки и единолично распоряжаясь ими до конца жизни, не только выплатила все долги, но и сумела значительно приумножить свое состояние.

Поговаривали, что в своем муже Наталья Петровна больше всего чтила фамилию. По этому поводу историк И. М. Снегирев писал: «…Она все фамилии бранит и выше Голицыных никого не ставит, и когда она перед внучкой своей шестилетней хвалила Иисуса Христа, то девочка спросила: «Не из фамилии ли Голицыных Иисус Христос?»

После смерти В. Б. Голицына его взрослые сыновья, являясь по закону полноправными наследниками, не решались требовать у матери своей доли. По-прежнему всем заправляла она, а сыновьям выдавала годовое содержание по

своему усмотрению.

Один из ее сыновей, светлейший князь Дмитрий Владимирович Голицын, четверть века был Московским военным генерал-губернатором. По словам современников, он вытягивался перед своей матушкой, как перед государем-императором, и не мог позволить себе сидеть в ее присутствии без ее особого разрешения. Однако относился к ней с крайней почтительностью и любовью. Как, впрочем, и ко всем окружающим его людям.

А.Н. Бенуа. Иллюстрации к повести А.С.Пушкина «Пиковая Дама». 1910 г.

Общественное положение Д. В. Голицына обязывало его жить на широкую ногу, давать приемы и балы, устраивать праздники, заниматься благотворительностью, и он очень страдал от того, что властная мать выделяла ему из доходов по имениям весьма скромную сумму. Кончилось тем, что в дело вмешался сам Николай I и убедил княгиню Голицыну сделать для Дмитрия Владимировича существенную прибавку, чтобы тот не накопил долгов и не скомпрометировал бы их фамилию.

В своем дневнике 7 апреля 1834 года, вскоре после выхода повести в свет, Пушкин писал: «Моя «Пиковая дама» в большой моде. Игроки понтируют на тройку, семерку, туза. При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Натальей Петровной и, кажется, не сердятся». Однако современники недоумевали, как Пушкин решился изобразить властную и почитаемую светом княгиню в виде безобразной старухи, зловещей хранительницы тайны трех карт? Разгадка кроется в эпиграфе к повести: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». Согласно легенде, Пушкина однажды пригласили погостить в доме Натальи Петровны. В течение нескольких дней он жил у княгини, волочась за всеми юными обитательницами гостеприимного дома. Сначала княгиня закрывала глаза на бестактные выходки молодого повесы, но, наконец, не вытерпела бесцеремонного поведения гостя и с позором выставила гостя вон. По слухам, смертельно обиженный поэт был взбешен, поклялся когда-нибудь отомстить злобной старухе и только ради этого придумал всю повесть.

Если верить легендам, эпиграф к первой главе повести «А в ненастные дни собирались они часто» Пушкин сочинил во время игры в карты и записал его прямо на манжете своего знакомого, известного картежника С. Г. Голицына по прозвищу Фирс, внучатого племянника властной графини. Он рассказал поэту, что однажды в пух и прах проигрался в карты и в отчаянье бросился к Голицыной с мольбой о помощи. Княгиня денег не дала, но вместо этого посоветовала ему поставить на три счастливые карты. Он, шутя, поставил на них и неожиданно для себя с лихвой вернул проигрыш. С тех пор княгиню Голицыну иначе как «Пиковая дама» не именовали.

Умерла Н.П. Голицына в возрасте 97 лет, пережив обессмертившего ее Пушкина лишь на несколько месяцев. Ее долголетие также связывали с Сен-Жерменом и с эликсиром бессмертия, созданным знаменитым алхимиком.

Кстати, всех, причастных к магии трех карт, в повести ждал плохой конец. Чаплицкий получил миллионы, но «умер в нищете». Погибает и графиня, владевшая этой тайной. Германн, потеряв на последней карте весь выигрыш, закончил жизнь в сумасшедшем доме. Да и судьба знаменитого Сен-Жермена имела печальный финал. Оказавшись для многих европейских государств «персоной нон грата», граф провел последние годы жизни приживалом при дворе ландграфа Карла Гессенского. Пушкин словно предупреждает: человеческое стремление проникнуть в тайны высшего промысла, желание подчинить «фортуну» личным корыстным целям всегда наказуемо. В этом – закон и мудрость мироздания.