"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)
Шрифт:
Это тоже проявление булгаковской стихии. Мало проникнуть в квартиру - нужно выдать ее за свою, создав ее заново, а заодно заново - создав себя, сойти за "своих", людей и вправду живущих в этой квартире. Так что мотив проникновения в дом, в квартиру как бы удваивается, повторяется вновь. И реализуется этот мотив во второй раз... средствами знаменитой сцены из романа Булгакова: проникающие в писательский ресторан безобразники называют себя чужими, писательскими именами. Но этого мало: когда приходит нужда расписаться в регистрационной книге, один подписывается вымышленной фамилией... выбранной себе другим из
* * *
Происходящее с ними, творящееся в "нехорошей квартире" комментирует... сцена в метро: поэтому мы разберем ее сейчас, нарушив порядок сюжета. Людмила не перестает охотиться - и, ясное дело, находит свою окончательную жертву, ту, которую будет терзать ближайшие 20 лет, - на станции метро... "Охотный ряд". Здесь - анти-лестница; под лестницу, движущийся эскалатор, замаскирован... лифт. Лифт идет в... антимир, в подземное царство. И происходит на этой лестнице как бы... анти-охота. Сначала - подруга: "Люд, ты куда?!" Так и прядает вслед; охотится... женщина за женщиной. Потом - то же: профессиональная охотница Людмила превращается... в дичь: за ней решительно устремляется "теперь почти москвич" Гурин. И... хоронит себя - под землей!
Персонажи находят, устраивают свою любовь под землей: любовь мертвецов? Анти-жизнь, жизнь наизнанку. "А какую вы книжку читаете?.. Хм, "Три товарища"... Нет, не читал". Ремарк, "Время жить и время умирать", 1953 год - год смерти Сталина; название очерка Булгакова, посвященного смерти Ленина: "Часы жизни и смерти" (оба названия восходят к одному и тому же изречению Экклезиаста). А еще... "Жизнь взаймы". Жизнь подруг в "нехорошей квартире" - это и есть жизнь взаймы; жизнь, данная им в долг, а значит жизнь... трупов. Как они распорядятся этой ссудой, избегнут ли банкротства - то есть окончательной смерти?
Или почти окончательной: жизнь и "после жизни" можно продлить - вампиризмом, высасыванием жизни из другого человека; взаимный вампиризм: друг из друга. Кто из двух сильнее - окажется хищником, другой - жертвой... Но и хищнику - прийти к краху... Вопрос не в хищниках, а в том, кто сумеет выстоять; почему и как. Ответ на это - в продолжении фильма.
* * *
А пока нам вспоминается... свинья в тазу. Снова мультфильм "Ну, погоди!": эскалатор метро, такой же как в фильме; и тоже... идет охота - волка за зайцем. Но на этот раз на пути Волка попадается... здоровенная, жирная свинья с банным тазом, он ее сшибает и... Волк - в тазу, свинья - верхом на волке, и так - до конца эскалатора, и так - до середины платформы... Печально, не правда ли?
Таз превращается...
Этот аксессуар, и явно и "виртуально", через посредство цитаты присутствующий в фильме, - еще одно свидетельство его родства с картиной Тарковского "Зеркало". И он даже... служит путеводной нитью в постижении его сложной символики! Героиню фильма просят отрубить голову петушку. "Я делаю это вот тут, на бревнышке", - говорит хозяйка, которая опасается из-за своей беременности. "Как, прямо в комнате?" - пугается героиня. Имеется в виду: комната будет залита кровью. Следовательно: в сцене присутствует еще один предмет, аксессуар, который намеренно не показан нам режиссером, - таз, в который будет стекать кровь из отрубленной головы петушка.
А не показан он для того, чтобы осложнить соотнесение: взрослому герою снится, как мать в его детстве мыла голову... в тазу. Это сон, и поэтому героиня, отойдя от таза (или, наоборот, подходя к нему?
– направление течения времени во сне вариативно!), предстает в странной позе. Теперь становится понятно: она держит руки, как приподнятые крылья у птицы. В сцене - воспроизводится то же убиение птицы, которое не было нам показано полностью; "стекающие" в таз мокрые длинные волосы героини - кровь, хлещущая из отрубленной головы петушка...
И в одной из последних сцен: старушка - двойник героини идет с тазом под мышкой, полным выстиранного белья. Точно так же, как шли женщины в коридоре общежития (и у Тарковского: после удушающей, как кошмар, сцены с опечаткой героиня идет... в душ; вода внезапно кончается; ей, в отличие от обитательниц общежития, не удается даже "домыться холодной"!).
Что же касается второго аксессуара сцены в метро из нашего фильма, то эскалатор был использован в финале фильма Г.Данелии "Я шагаю по Москве": героя заставляют перестать петь на эскалаторе; героя заставляют - снова запеть песню на эскалаторе. Герой идет по эскалатору в противоположную движению сторону: возможность движения вопреки заданному направлению лифта, рельс, возможность преодоления.
А свинья верхом на волке - это очевидная реминисценция из Пушкина, из "Евгения Онегина" - бал в лесном доме Онегина, приснившийся Татьяне:
Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак верхом на пауке...
Там словно бы предсказан званый ужин в сталинской "высотке", которым увенчалась миражная карьера "сестер Тихомировых".