Москва – Врата Демонов
Шрифт:
Между тем еще дальше в ущелье шла жестокая схватка: оттуда доносился грохот, туда падали струи огня, во все стороны разлетались стремительные огненные молнии. Щит шевелился — уродина под ним явственно пыталась выбраться. Воины рода бродников, подобравшись ближе, вскинули луки, принялись метать стрелы в только им видимых врагов.
Волот бросил свой щит поверх щита сородича, закапывая жутковатого демона, помог подняться тяжелораненому, истекающему кровью товарищу, перекинул его руку себе на плечо и повел несчастного к травяному ущелью.
Поток молний внезапно опустился, хлестнул по бродникам, в
Внезапно сзади и слева что-то вспыхнуло — Атрамир ощутил страшный удар, швырнувший его о скалу, упал на землю и сразу вскочил, так и не поняв, что случилось. Виски ныли, глаза болели, лицо было влажным. Он потряс головой, оперся рукой о стену. Волхва слегка качало, в ушах звенело, во рту растекалось что-то кислое и едкое. А вокруг, тут и там, лежали воины. Многие шевелились, иные — нет.
— Целитель! — закричал Избор, опустившийся рядом с Сусеком.
Атрамир оттолкнулся от стены, подошел к нему, наклонился, провел рукой над телом:
— Он в беспамятстве… — Молодой волхв пошлепал мальчишку по щекам, приводя в чувство, отступил к другому раненому, вытянул боль из кровоточащей ноги, быстро перетянул ее веревкой, перебрался к третьему, быстро встряхнул его. Столь важное дело заставило трудиться быстро. Четвертый раненый, пятый… Еще трое воинов оказались мертвы. Среди них — мудрый Тамислав, старый, многоопытный волхв. Похоже, теперь Атрамир остался в роду единственным целителем…
Неужели все это могло сотворить не такое уж большое, совсем малое колдовство, от которого в камне осталась лишь маленькая ямка в два шага шириной да слабый кислый дымок?
Только теперь Атрамир начал понимать, почему далекие предки тридцать веков назад предпочли Врата и постоянные жертвы из крови невинных людей великой битве с исчадиями зла. Оказывается, демоны были невероятно смертоносны и жестоки. И непостижимо сильны…
Целитель глянул вдоль прогалины. Там, вдалеке, нос уродины опять вытолкнул облако дыма, и молодой волхв невольно закрыл глаза… Сердце стукнуло последний раз и остановилось.
Но вражеское заклятие громыхнуло не рядом, а где-то вдалеке. Атрамир с облегчением вздохнул, сердце застучало часто-часто, словно у птички.
— Сюда!!! — закричал Ратибор, потерявший где-то свой рысий плащ. Он тащил под мышки окровавленного Премила через прогалину.
— Давай! — Целитель перекинул себе через плечо руку дяди Мирбуда, повел его к синей горе с четырьмя слюдяными прожилками, укрылся за ее углом. Следом, подтащив еще двух раненых, добрались и Избор с Сусеком. Остальные воины прикрывали раненых щитами либо держали наготове луки.
Опустив Мирбуда, Атрамир выглянул на прогалину.
Бродники еще держались, хотя и очень сильно поредели. Закопченные уродины водили своими носами, но больше дымами не плевались, молнии тоже не мелькали, однако грохот продолжался, воины падали, стрелы летели в цель.
— Подмоги не будет, — вспомнил молодой волхв, глядя на Ратибора. — Что делать?
— Демонов оказалось больше, нежели мы думали, — признал вождь. — Надобно выносить раненых к своим. Да и
Спорить с этим никто не стал.
— Куда идем?
— Туда! — решительно указал прямо на гору Ратибор. Сняв с пояса метательную палицу, воин раскрутил ее в три оборота, отпустил… И слюдяная стена звонко рассыпалась на кусочки.
Пройдя через пещеры, рипейцы оказались по другую сторону скалы, пересекли голое утоптанное поле, проломили тонкие каменные плиты, стали выбираться.
Внезапно с обратной стороны ущелья, из низинки, усыпанной утрамбованным колотым камнем, вышло с десяток демонов — не черных, а зелено-пятнистых, как лесной кустарник, и с зелеными головами с единственным узким горизонтальным глазом. На миг все замерли, потом чудища вскинули свои длинные черные палки. А люди — луки. Загрохотал гром, заметался между скалами ущелья, сверкнули молнии. Воины, в которых они попадали, отлетали на пару шагов и роняли щиты, не в силах их удержать. Те, кто оказался без щитов, валилися на месте из-за глубоко вмявшихся в тело доспехов.
Демоны тоже валились один за другим с пробитыми стрелами ногами. Рипейские лучники знали, что в сражениях воины надевают на себя укрепленную самыми могучими чарами броню и сразить их в грудь или голову невозможно. А вот руки и ноги не защищает почти никто. Тяжело это слишком выходит — все тело под доспех прятать.
Оказалось, что привычка бить в ноги так же успешна против порождений зла, как была против обычных смертных.
Пока враги корчились на камнях, рипейцы быстро пересекли ущелье и скрылись за скалой. Увы, теперь куда меньшим числом — четверо погибших остались лежать рядом с демонами. Нести их у совсем небольшого уже войска не было сил.
Двигаясь вдоль ущелья, воины миновали одну скалу, другую, за третьей Атрамир остановился и вскинул руку. Он ощутил впереди, за углом, разгоряченные охотничьим азартом сознания. А на кого еще можно здесь охотиться, как не на них?
— Впереди пять демонов в засаде, — проронил волхв.
Воины кивнули, опуская раненых, перехватывая в руки щиты и копья. Атрамир тоже взял щит и обнажил меч. Быстро, но бесшумно прокравшись вперед, рипейцы дошли до угла и с громким криком кинулись в атаку, метнув копья и схватившись за дубинки. Именно в миг этой заминки молодой волхв и вырвался вперед, оказавшись один на один с пятнистым одноглазым чудищем с круглой зеленой головой. Демон вскинул палку, Атрамир — щит. Грянул гром, и нестерпимой силы удар вырвал щит из руки юноши и отшвырнул его куда-то за спину. Волхв, пригибась, рубанул врага по рукам, а обратным движением, сверху вниз, ударил его в ногу. Палка молний отлетела в одну сторону, а сам демон опрокинулся в другую.
Атрамир ощутил рядом импульс ярости, отпрянул — и молния, выпущенная вторым исчадием зла, ударила перед самым лицом и чуть обожгла кончик носа. Ратибор обрушил на демона свою нефритовую палицу. Могучий удар оставил в голове чудища вмятину — но не убил. Свалил врага молодой волхв — быстрым ударом меча чуть выше колена. Вторым ударом он отшвырнул палку молний, догнал и ногой отбросил еще дальше.
Победа!
Остальные неудачливые охотники тоже корчились на земле — рипейцы, не потеряв вообще никого из своих, вернулись за ранеными и продолжили путь вдоль ущелья.