Москва. Лица улиц. Продолжение легенд
Шрифт:
Открывал выставку в атриуме обновленного театра заведующий его литературной частью Дмитрий Абаулин и замруководителя Департамента культурного наследия Москвы – главный археолог города Леонид Кондрашев.
Стоит вспомнить, что несколько лет назад театр пережил страшный пожар. После долгого восстановления он сильно изменился, став более современным. Возможно, при этом потерялся определенный шарм прошлого, но во многом театр выиграл. Ну а археологи выиграли несомненно.
«На выставке представлены археологические находки, сделанные на Дмитровке в тот период, когда театр восстанавливался после пожара, – рассказал главный археолог города. – Они перекликаются с тем периодом, о котором рассказывает опера Мусоргского, – Стрелецким бунтом 1682 года». Кроме того, в экспозиции можно было увидеть более 50 копий
Напомню, что современный Музыкальный театр имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко расположен на улице Большая Дмитровка, 17, в здании бывшего главного дома городской усадьбы, принадлежавшей с XVII века графам Салтыковым. В 2003–2006 годах прошла масштабная реконструкция исторического здания театра. Перед ее началом были проведены археологические раскопки, в ходе которых были обнаружены интереснейшие находки. В XVIII веке территория усадьбы простиралась между современными улицами Большая Дмитровка и Тверская. Ее владельцем был Петр Семенович Салтыков (1698–1772) – военный деятель, генерал-фельдмаршал, с 1764 года занимавший пост генерал-губернатора Москвы.
Основа усадьбы оформилась чуть раньше в результате объединения нескольких участков в первой половине XVIII века, когда ее владельцем стал генерал-аншеф С. А. Салтыков, с 1732 по 1741 год московский главнокомандующий. Родовая усадьба занимала целый квартал: от Тверской улицы до Большой Дмитровки и от Глинищевского переулка почти до Козицкого. Разрушительный пожар 1812 года практически не повредил главный дом.
Дочери последнего графа Салтыкова – Ивана Петровича – Анна Ивановна, в замужестве Орлова, и Прасковья Ивановна, по мужу Мятлева (мать литератора Ивана Петровича Мятлева, сочинявшего стихи на случай, эпиграммы и пародии, дружившего с Пушкиным, Жуковским, Вяземским и Лермонтовым), стали одними из последних в роду Салтыковых, кто владел усадьбой. Она сначала стала собственностью Орловой, затем перешла к Мятлевой и, наконец, – к ее внуку Петру Ивановичу. Но Мятлевы предпочитали жить в Петербурге.
Одно время управляющим усадьбой был крепостной Салтыковых Петр Погодин, сын которого Михаил родился здесь 11 ноября 1800 года и впоследствии стал знаменитым историком, журналистом и писателем.
Отдельные строения в усадьбе сдавались внаем. Так, например, в 1828 году здесь находился известный в Москве пансион Кистера, в котором тогда учился будущий знаменитый историк Грановский, участвовавший там в литературных вечерах.
В 1839 году усадебный дом с двором и садом был сдан в аренду Купеческому обществу для размещения клуба.
Дом по Большой Дмитровке исполнял с 1839 по 1909 год роль Купеческого клуба. Позже Купеческий клуб переехал на Малую Дмитровку, в дом № 6, где теперь театр «Ленком».
Члены купеческого собрания имели право на бесплатный вход в клуб в любое время, игру в бильярд, карты, шахматы, могли брать книги на дом, участвовать в семейных вечерах, балах, маскарадах и приглашать с собой двух дам. Особо почетными посетителями клуба считались представители городских властей: генерал-губернатор, губернатор, предводитель дворянства, городской голова, обер-полицмейстер. В ресторане клуба выступали замечательные хоры, русские и цыганские, в том числе знаменитый цыганский хор Ильи Соколова. Это было время, когда, по словам Льва Толстого, «на Руси ни одной музыки не любили больше цыганской, когда любить слушать цыган и предпочитать их итальянцам не казалось
Купеческий клуб славился на всю Москву квасами и фруктовыми водами, секрет приготовления которых знал только один многолетний эконом клуба – Николай Агафоныч…
На балах и маскарадах в клубе играли лучшие оркестры под управлением Степана Рябова, а также Сакса, Блезе и Крейнбринга. В бывший дом Петра Салтыкова съезжались не только известные и состоятельные предприниматели, но и приглашались представители культуры, среди которых был композитор Ференц Лист. На торжественном банкете в его честь в 1843 году угощали блюдами русской кухни. Трехаршинный осетр, которого внесли в зал несколько человек, вызвал у Листа бурные аплодисменты. Приготовившему осетра повару-художнику по имени Влас (некогда служившему у дяди Пушкина – Василия Львовича) пришлось выйти на поклон. Поразившее Листа выступление хора Ильи Соколова в дальнейшем вдохновило композитора на изучение цыганской музыки. В нескольких дискуссиях, в том числе о земельном вопросе и крепостном праве, в помещении клуба участвовал и уже упомянутый Лев Николаевич Толстой.
В 1855 году в здании была расширена система парадных помещений. В интерьере появились арочные проемы, мотив которых был впоследствии использован при реконструкции особняка.
И тут возникает еще одна интересная история, которая и привела к переезду Купеческого клуба. Купцы были люди азартные и, как и их высокородные соседи из дворянского собрания, любили карточные игры. По закону, утвержденному высочайшим повелением царя Александра II в 1868 году, воспрещалось продавать карты иностранные и игранные. Всякий раз играли только новыми картами. На территории России допускались к использованию только карты, изготовленные на государственной (императорской) фабрике, и все доходы от продажи передавались на содержание приютов для детей-сирот. Выносить карты из клубов запрещалось законом. С 1905 года по новым правилам даже в течение суток одной колодой нельзя было играть долго. Была введена обязательная перемена карт в 12 часов ночи, а затем через 4 часа от начала игры.
В 1888 году генерал-губернатор распорядился о воспрещении в московских клубах карточной игры под названием «Железная дорога» (в просторечии «Железка»). Но с наступлением глубокой ночи в «Железку» играли на самые крупные ставки. В 1897 году в Купеческом клубе ежегодная выручка от карточных игр возросла и составила по 200 и более тысяч рублей в год. В 1908 году вышел повторный строжайший приказ о запрещении «Железной дороги», который тоже не возымел никаких результатов. 29 января 1909 года в Купеческий клуб внезапно нагрянула полиция. Был составлен акт о том, что в «Железку» играли 30 человек. Клуб был закрыт по приказу московского генерал-губернатора на один месяц.
В самом начале 1900-х у Купеческого клуба истекал срок аренды здания на Большой Дмитровке, и его владельцы (кстати, члены клуба) Бахрушины подняли годовую арендную плату с 14 до 36 тысяч рублей. Купцы решили, что надо построить новый, свой дом под клуб, чтобы он по роскоши и внутреннему убранству соответствовал статусу и богатству членов клуба. Накопленный капитал Купеческого клуба составлял в это время более 500 тысяч рублей. Старшины и другие влиятельные лица Купеческого клуба поначалу хотели купить уже готовый особняк из тех, что были выставлены на продажу в центре Москвы. Каждый ценой от 400 до 700 тысяч рублей. В качестве одного из вариантов рассматривался даже готический особняк вдовы Саввы Морозова на Спиридоновке, однако хозяйка запросила 700 тысяч рублей, что было очень много.
А здание по адресу Малая Дмитровка, 6, начинает свою историю с 1907 года, когда Купеческий клуб выкупил землю, принадлежащую госпоже Медокс, для постройки нового Купеческого клуба.
К этому времени дом на Большой Дмитровке, 17, был уже больше десяти лет как продан «Товариществу суконно-кожевенной фабрики “Алексей Бахрушин и сыновья”». Они вырубили сад и построили на его месте доходные дома, другую часть усадьбы сдали в аренду. Основатель «Товарищества» и купеческой династии Бахрушиных Алексей Федорович Бахрушин к этому времени уже умер. Хозяевами дома и сада на Большой Дмитровке стали его сыновья – потомственные почетные граждане Москвы Петр, Василий, Александр. Сын последнего Алексей стал знаменитым основателем первого в мире театрального музея.