Москва. Приложение для одиноких
Шрифт:
* * *
Выкладываю фото Светы в общую группу телеканала. Я Свету сделал в ч/б.
И продублирую себе на страницу, отмечаю – Света Демченко. Иду пить крымское, которое передала мне мама.
Ждем «девочек, таких девочек». Бокал крымского я допить не успел. Заявка в друзья – ага, Света Демченко. Общих друзей – 30. Света даром не теряла три недели с того времени, как попала на канал. Ведущая, две тысячи тридцать друзей и очень много фото самой себя среди интерьеров редакции. Что немаловажно, выкручивалась Света в редакции по-деревенски эротично.
Много Свете писать не нужно. Меня ждет крымское
Вечером Москва похожа на спящую мать. Она вроде бы и спит, но нет-нет да и проснется, чтобы посмотреть за детьми. То отшлепает, то прикроет одеялом, а то лишь погрозит пальцем. Мое место силы – это МГУ. Мой университет, мои дипломы, мои знания и мои ценности. Он знает все: Воробьевых спуститься – и в парк, где стоят скамейки, оттуда выйти на набережную, пройтись вдоль огней судов, послушать невнятную речь откуда-то с плавучих ресторанов, посторониться несущихся скейтеров и роллеров.
Она – спокойна. Ее ничто не трогает, не смущает. Ничто не вечно, она – навсегда. Ее холодная гордость может быть по нраву таким одиночкам и мазохистам, как я. Она на меня не претендует – мне достаточно, что она позволяет быть рядом с собой.
С репродуктора в парке играла попса, народ обнимался на газоне. Мне стало одиноко, и я вызвонил мерзлявку. Через полчаса она шла мне навстречу.
Вот очередное существо, которое в Москве не имеет ничего.
Я позвал ее гулять, потому что мне с ней было хорошо. Меня и мое одиночество дополнял кто-то необходимый. Тот, кто умеет слушать, идти, доверять. Мы пару раз с ней погуляли. Это все, что мы могли дать друг другу. Я показал ей Москву, она показала мне преданность и то, от чего я сбежал, – чрезмерную наивность и скучные взгляды на жизнь.
Мерзлявка – это зарисовка номер три. Как и оператор, пола она не имеет. Это то существо, которое не едет в Москву за счастьем, а просто бежит от своей прежней жизни. Они не ждут вершин – и рады каждой ступени несмотря ни на что. Москва для них не кажется жестокой – они считают ее справедливой и знают, что им здесь предстоит выживать. Отсюда стойкость, терпение, молчаливость, бережливость и непритязательность. Как правило, они добиваются каких-то целей и не стремятся к большему. Укрепиться хоть в чем-то – вот что движет ими.
Некоторые ее повадки и хитрости убивали ледяной шарм. Я попрощался, а потом посоветовал перечитать Достоевского. Мерзлявка исчезла, наступили жаркие дни.
Часть 4.
Около окна стоял со скрещенными руками шеф, возле него главред программы, а я сидел на стуле – в углу треугольника.
– Это все, что Вы сняли за три недели? – еще раз спросил редактор.– Это для архива кошачьих фотографий командировочных нужно было 190 000? – добавил шеф.
Я развел руками:
– В Питере жадные до ужаса. Эти фото коллекционер согласился отдать только по такой цене. Больше в городе нет ни одного документального кадра, не показанного ранее. Мы обыскали все.
Мы действительно шарились по всему Питеру. Думская улица, Комендантский проспект, гостиница «Коринтия», несчетные квартирники, утренние сейшны на крышах и нам с трудом удалось уложиться в 182 000, чтобы заплатить за такой скромный отдых.
– Это можно ставить только днем и в праздник. И только от безысходности.
– Я попрошу
– Дима, ты в среду едешь в горячую точку на месяц. Командировочных будет ровно на 190 000 меньше. Если компенсируешь профессионализмом, может, подумаю, добавлять или нет. – Шеф, нервничая, вышел, почти снеся дверь.
– Я на таких условиях не согласен работать! Вы на мне долго собираетесь выезжать? Только один человек делает рейтинги для канала – это я! Какие-то копейки для исторических кадров екатерининских кошек – это за-да-ром! А три недели ходить и побираться – мне, главному корреспонденту нашего канала?! Да, я все еще называю этот канал нашим, потому что я болею за него! Я делаю его и за свою работу я отвечаю! Это слишком! Я привез уникальный материал, а мне пеняют? Да их любое СМИ заберет прямо в эту минуту! А что я круглосуточно сидел в грязных подвалах Эрмитажа с драными кошками? Ну уж… знаете, что?!
– Дим, не кипятись хоть ты. Я поговорю еще раз, отсмотрим кадры вместе. Работай, давай пока.
Я не стал ему отвечать, но про себя порадовался: наконец горячая точка, хоть что-то интересное.
* * *
Меня неделю осаждала Светлана Демченко. То она услышала мой разговор, то она узнала про мои репортажи, то якобы вспомнила меня в юности своей под легендой, что я типа был автором городской газеты в ее родном городе.
– Димочка, я хочу мастер– класс!
– Светик, извини, не было времени тебе ответить. А сегодня я улетаю в 12.
Света мягко намекала на вечерний променад.
Я знаю таких Свет. Они обычно самые-самые многообещающие, самые-самые требовательные и самые-самые милые и угодливые, но только по отношению к тем, кто нужен им. К начальству. Часто бывают рупором власть имущего. Свете нужна широкая сеть из прихлебателей, последователей, доносчиков и просто дураков. Это ее войско. Без него, как известно, власти не на что опираться и бессмысленно вставать с колен. То, что Света – манна свыше, понимал всякий червь, но не роптал на небо, а копошился чуть старательнее под Светиным оком. Это радовало: райтеры не допускали ошибок, координация во время Светиных речей занималась делом, и повестка дня шла. А когда Света шла обедать, даже еж понимал с кем. Такие Светы готовы бежать с корабля при первой трещине, оставить тонущим войско, которое они старательно набирают из числа способных, но маловостребованных людей. Им они внушают уважение – надо же, такая звезда и снизошла до меня, – а ее они обеспечивают преданностью и собачьей дружбой. Виляют хвостом и в зубах приносят парочку актуальных новостей. «Светы» сами решат, что с этими новостями делать. Полезны ли они в работе или около работы.
Поколение моих бабуль и дедуль называло их Иудушками. Да и классика подкидывает нам не один десяток таких «Свет». Она пыталась сделать меня своим прихлебателем, но я хотел думать, что ей я не по зубам. Поэтому предложенный ею вечерний променад я проигнорировал, а она затаила злобу.
Это зарисовка четыре. Самая часто встречающаяся в рядах новых москвичей. Бойтесь ее, как следовало бояться данайцев, – они всегда приносят дары, чтобы проникнуть на вашу территорию и захватить вас в плен.