Мост через реку Квай

Буль Пьер

— Поразительное сочетание хладнокровия и быстрой реакции, — оценил Уорден.

Ширс продолжал, понизив голос:

— Он сделает все как надо, Уорден. Это его дело, и ничто не в состоянии помешать ему. Он заслужил свое дело. Он знает это. Мы с вами теперь только помощники. Наше время позади… Надо подумать теперь, как облегчить ему работу. Судьба моста в надежных руках.

Пройдя порог, течение немного утихло, и они воспользовались передышкой, чтобы связать плот. Ниже их вновь тряхнуло при входе в узкую протоку, а потом они едва не застряли у затора из валунов. В середине затора образовался большой водоворот, в котором их вертело несколько минут, не давая выбраться.

Наконец эта ловушка оказалась

позади. Река расширилась, течение внезапно успокоилось, и им показалось, будто они плывут по необъятному гладкому озеру. Берега угадывались справа и слева, и им удавалось держаться середины течения. А вскоре они увидели мост.

Ширс прервал рассказ и долгим взглядом обвел долину.

— Странно глядеть вот так, сверху… Долина просматривается целиком. Снизу, особенно ночью, все выглядит иначе. Какие-то аморфные куски. Да и мост целиком поглощал внимание. Силуэт его вырисовывался на фоне неба с необыкновенной четкостью. Я вдруг со страхом подумал, что нас могут заметить. Мне казалось, мы видны, как на ладони. Иллюзия, конечно. Над водой торчали лишь наши носы, «субмарина» погружена. Кстати говоря, плот едва не затонул, сломалось несколько бамбуковых стволов. Но все обошлось. Было темно. Мы бесшумно скользнули во мрак, сгущавшийся под мостом, причалили плот к опоре во внутреннем ряду и принялись за работу. Холод уже сводил конечности.

— Никаких особых затруднений? — осведомился Уорден.

— Особых — никаких, если считать нормальной подобную работу.

Ширс вновь прервал рассказ и словно завороженный уставился на мост, освещенный заревом заката. Свежеструганное дерево белело над желтоватой водой.

— Все это выглядит как во сне, Уорден. Со мной уже было такое однажды. Готовишься, готовишься, а в последний момент начинаешь вспоминать, правильно ли уложена взрывчатка, надежны ли контакты на подрывном устройстве. Все кажется нереальным… Джойс сидит там, меньше чем в сотне ярдов от японского поста, за рыжим деревом. Держу пари, он не пошевелился с тех пор, как мы расстались. Подумайте, Уорден, еще целый день впереди. Мало ли что может случиться… Достаточно, чтобы кому-то из японских солдат вздумалось погнаться за змеей, уползающей в кустарник, и… Не надо было оставлять его там. Разумней было бы спуститься ночью.

— У него есть нож, — отозвался Уорден. — Он справится. Доскажите, что было дальше, когда вы причалили к мосту?

От долгого пребывания в воде кожа сделалась настолько чувствительной, что отзывалась болью на простое прикосновение к грубой поверхности. Особенно пострадали руки. С большим трудом, обдирая кожу с ладоней, им удалось развязать узлы на веревках, крепивших взрывчатку к плоту. Веревки, свитые местными крестьянами, были необыкновенно жесткие и колючие.

— Все это звучит по-детски, Уорден, но в том состоянии… К тому же работать надо было бесшумно. Взгляните на мои руки. У Джойса они не лучше.

Он еще раз обвел взглядом долину. Ширса не покидала мысль о товарище, затаившемся на вражеском берегу. Он осмотрел глубокие порезы на ладонях, успевшие запечься на солнце, безнадежно махнул рукой и продолжал рассказ.

У них были остро отточенные ножи, но одеревеневшие пальцы не слушались. Кроме того, хотя тол и надежная взрывчатка, в нем не рекомендуют ковыряться металлическими предметами. Оба таи совсем выбились из сил.

— Этого я и боялся. Еще перед погрузкой я сказал мальчику, что мы можем рассчитывать только на себя. Крестьяне выдохлись. От непривычного холода их била дрожь. Я велел им вылезти на берег и ждать нас у подножия горы. Мы остались вдвоем… Для такой работенки, Уорден, недостаточно одной физической выдержки. Парень держался молодцом. А я вот на пределе. Ничего не поделаешь — старею.

Один за другим они отвязывали снаряды и крепили их под водой к опоре,

согласно плану разрушения. При этом надо было все время следить, чтобы поток не унес их. Обвив ногами опору, они погружались под воду и крепко-накрепко приматывали заряды к столбу. Это должно было увеличить разрушительное действие тола. Проклятые колючие веревки при каждом движении в кровь обдирали руки. Завязывание узла превращалось в мучительную пытку. Приходилось нырять и стягивать узел зубами.

Так прошла добрая половина ночи. Следующая задача была не столь тяжелой, но требовала особой внимательности. Детонаторы они установили одновременно с зарядами. Теперь надо было осторожно подсоединить к ним шнур мгновенного действия, чтобы все заряды сработали разом. Подобная работа требует точности и ясной головы, малейшая ошибка грозит разнести все. Соединение зарядов напоминает немного монтаж электропроводки. Но дело осложнялось тем, что Первый решил для страховки продублировать провода. Кроме того, на шнур были нанизаны железные болты, служившие на плоту балластом, а теперь предназначенные для того, чтобы увлечь шнур на дно.

— Наконец все было готово. Полагаю, в целом вышло неплохо. Тем не менее я еще раз осмотрел все «обработанные» опоры. Хотя можно было бы и обойтись без этого. С Джойсом я мог быть уверенным, что все закреплено на совесть. Ничто не сдвинется с места.

Измотанные, промерзшие, израненные, они к концу словно обрели второе дыхание. Оставалось разобрать плот и по одному спустить бамбук по течению. Теперь можно было уходить. Они поплыли к правому берегу. Один тащил завернутую в брезент батарею, другой разматывал за собой провод, следя, чтобы тот погрузился на дно. Они вылезли на берег точно в том месте, которое выбрал Джойс. Берег там круто обрывался в воду и густо зарос висячим кустарником. Они запрятали провод в чаще кустарника и углубились в джунгли. Здесь Джойс установил батарею и подрывное устройство.

— Вон он, за рыжим деревом, ветви которого полощутся в реке.

Я уверен, что он там — добавил Ширс.

— Ну что ж, пока все идет как надо, — резюмировал Уорден. — День на исходе, а его не обнаружили. Отсюда мы бы заметили это. Никто не прогуливался в его стороне. Кстати, в лагере не заметно особого оживления. Пленных вчера увели.

— Пленных вчера увели?

— Я видел, как большая колонна выступила из лагеря. Праздник был приурочен, очевидно, ко дню окончания строительства, и японцы решили не держать здесь лишних людей.

— Оно и к лучшему.

— Остались только тяжелобольные, те, кто не смогли идти сами… Итак, устроив его, вы ушли?

— Я ушел. Делать мне было нечего, да и вот-вот должно было начать светать. Храни его Бог! Только бы не обнаружили.

— У него есть нож, — сказал Уорден. — Пока все идет хорошо. Уже смеркается. В долине почти темно. Вряд ли сейчас может что-то произойти.

— Непредвиденное может случиться когда угодно, Уорден. Вы знаете это не хуже меня. Не знаю почему, но дело всегда развивается иначе, чем было запланировано.

— Верно. Я тоже обращал на это внимание.

— Как все произойдет на этот раз?.. Я оставил его одного. В кармане у меня нашлось немного риса, была фляжка виски — я берег остатки провизии как зеницу ока. Мы выпили по глотку, остальное я дал ему. Он сказал на прощание, чтобы я не беспокоился, он уверен в себе. Я оставил его одного.

IV

Ширс прислушивается к неумолчному говору реки Квай, сочащейся сквозь таиландские джунгли, и чувствует странную подавленность.

Проснувшись поутру, он вдруг сознает, что голос реки, постоянно вторивший до этого всем его словам и поступкам, изменился. Ритм ее стал иным. Он долго прислушивается, замерев, весь сжавшийся, как для прыжка. Что-то необъяснимо чужеродное закралось во все окружающее.