Мост дружбы
Шрифт:
Степан Григорьевич взглянул на Андрея и, тщательно свернув акт, положил его в карман. Не дослушав речи Седых, он деловито направился в диспетчерскую. Андрей не умел скрывать своего состояния, как Степан. Со смешанным чувством настороженности и огорчения смотрел он вслед брату…
Гул подходящего к перрону поезда отвлек его внимание. Видимо, Степан Григорьевич уже вызвал состав.
Седых принесли радиограмму. Старик достал очки и прочел громко, забыв отодвинуть или выключить микрофон:
— Радиограмма из Туннель-сити:
Иван Семенович оглядел всех, сдвинул очки на лоб и вдруг оглушительно расхохотался. Его громкий заразительный смех транслировался по интервидению и почти всеми радиостанциями мира.
— Термосы с обедом! Живо! — послышалась команда Степана Григорьевича.
Странный поезд, без окон и дверей, напоминавший непомерно длинную цистерну, уже стоял у перрона. Андрей любовно потрогал цилиндрическую обшивку вагонов.
Степан Григорьевич прошел мимо него и обратился к Седых:
— Иван Семенович, радируйте Кандерблю, что я доставлю ему обед. — Обернувшись к Андрею, он добавил: — А тебя, Андрей, мы встретим со всеми репортерами и туристами, как подобает. Ваш поезд пойдет следом за нашим, как только мы достигнем Туннель-сити.
— Хорошо, хорошо, — скороговоркой проговорил Андрей и прошел к головной части поезда.
Седых недовольно посмотрел на Корнева-старшего и сделал знак, чтобы тот подошел к нему, но Степан словно не заметил этого. Тогда старик крякнул, откашлялся и, пододвинув к себе микрофон, сказал:
— Через несколько минут отправляется первый поезд. Советская и американская стороны, отмечая исключительные заслуги инженера, создавшего проект Арктического моста и принявшего самоотверженное участие в его строительстве…
Степан Григорьевич, прервав распоряжение, которое давал одному из инженеров, вытянулся. Он высоко поднял голову. Глаза его смотрели поверх всех голов, шея была напряжена. Рукой он взялся за блестящую ручку двери, ведущей в кабину управления первого сверхскоростного поезда.
— …доверили вести первый поезд автору проекта Арктического моста, председателю приемочной комиссии и бывшему начальнику строительства инженеру Корневу Андрею Григорьевичу! Второй поезд поведет главный инженер и заместитель начальника строительства Степан Григорьевич Корнев.
Степан вздрогнул. Он повернул к Седых голову, словно желая проверить услышанное. Автоматически он приоткрыл дверь, за ручку которой держался, потом захлопнул ее и, ни на кого не глядя, пошел прочь. Его прямая внушительная фигура удалялась по направлению к диспетчерской.
Слегка растерянный, покрасневший от смущения Андрей попался ему на дороге. Он хотел остановить брата,
Седых, пряча в карман очки, прошел следом за Степаном.
— Степан… — тихо начал он, подходя к Корневу. — Степан, хочешь, поезжай вместе с Андреем в первом поезде. А я приеду со вторым.
— Поезжай с Андреем, Иван Семенович. — Степан Григорьевич говорил равнодушным голосом. — Пусть он ведет свой поезд, а я поведу свой. Это право я, кажется, заслужил.
— Как хочешь, — буркнул Седых и, сутулясь, вышел на перрон.
Андрей шел к нему навстречу.
— Иван Семенович, — заговорил он, немного заикаясь, — мне хотелось бы, чтобы вместо меня поезд повел Степан.
— Что? — сердито вскинул брови Седых. — А ну-ка марш в кабину управления! Пока еще я начальник строительства… Товарищи пассажиры первого поезда, по списку, мной оглашенному, прошу в вагоны!
Андрей колебался только мгновение. Взглянув через стеклянную перегородку на неподвижную фигуру брата, он открыл дверь в кабину управления.
Только когда закрылись герметические двери поезда, Степан Григорьевич вышел на платформу. Скрестив руки на груди, он стоял перед головной его частью и наблюдал за стрелкой часов. До отхода поезда оставалось четыре минуты.
Пользуясь выходящим наружу репродуктором, Андрей крикнул брату:
— До Америки два часа ходу! Через четыре часа увидимся.
— Увидимся, — без всякого выражения, как эхо, повторил Степан Григорьевич.
Стрелка электрических часов перескочила на одно деление… До отхода поезда оставалось две минуты.
— Люк! Люк! Открывайте! — послышался крики сзади.
Степан Григорьевич оглянулся. По перрону бежали два запыхавшихся человека, неся термосы.
— Скорее! Скорее! Откройте, пожалуйста! — кричали они.
— Прекратите беготню! Поезд отправляется! — грубо остановил их Степан Григорьевич.
Люди поставили термосы на мозаичный пол и растерянно смотрели на Степана Григорьевича, отирая нотные лица.
— Так ведь обед… — начал один из них.
Степан Григорьевич дал знак.
Вагон плавно тронулся. Цилиндрическое тело поезда медленно скрылось в воздушном шлюзе. Автоматически поднявшаяся крышка закрыла люк.
Послышался легкий, едва уловимый шум. Заработали насосы, выкачивающие из шлюза воздух.
На платформе никто не разговаривал. Медленно текли минуты. Наконец прибор показал достаточное разрежение. Готово! Сейчас автоматически откроется люк, отделяющий воздушный шлюз от туннеля. Через мгновение поезд помчится по туннелю, набирая скорость.
Степан Григорьевич все в той же позе продолжал стоять на перроне.
Прямо перед ним зажглась сигнальная лампочка. Он круто повернулся. Поезда в шлюзе больше нет. Андрей уже мчится под водой к Северному полюсу, к Аляске.