Мост над бездной
Шрифт:
Он отвернулся от Колакши и вышел из разрушенного города. Ршава все еще испытывал удовольствие от падения Имброса: часть его мести Видессу осуществилась. Но слишком малая часть, чтобы удовлетворить его полностью. Ему хотелось чего-то менее дикого, более утонченного — лучше всего, чтобы Видесс перевернулся вверх ногами и начал поклоняться Скотосу.
На миг ему пришла мысль о путешествии в Макуран — единственную другую цивилизованную страну, известную в Видессе. Не без сожаления, Ршава все же покачал головой. И отнюдь не мысль о долгом путешествии заставила его передумать. У макуранцев была своя вера, в Четырех
И что ему остается? Только два инструмента: хаморы и халогаи. Громадные светловолосые северные варвары пугали его; даже если бы на совести Ршавы не было Ингегерд, он все равно бы их опасался. У них были собственные боги — наверняка такие дикие, что вполне могли выбраться в этот мир изо льда Скотоса. Но вряд ли халогаи прислушаются к видессианину, который станет им проповедовать, а точнее, поучать их. История великомученика Квельдульфия была тому наглядным примером.
Значит, хаморы. Придется иметь дело с ними. Но не с этими хаморами, решил Ршава. Повсюду вокруг Имброса стояли стреноженные лошади. Степняки наверняка поручили кому-то из своих за ними приглядывать. Однако почти все они отправились в город за своей долей вина и добычи. Это Ршаву ничуть не удивило. У хаморов не имелось даже подобия воинской дисциплины.
Он отыскал степную лошадку, полученную от Колакши взамен видесской клячи, на которой он приехал. Ршава прихватил еще две, чтобы не слишком утомлять одно животное, и поехал от Имброса, ведя их в поводу. Катастрофа, обрушившаяся на город, была необходимой, но недостаточной. Он хотел, он жаждал более впечатляющих деяний.
Его окликнул кочевник, оставшийся караулить лошадей. Ршава ответил, но не словами, а просто крикнув. Фокус не удался: хамор вскочил на лошадь и поскакал к Ршаве, явно желая узнать, кто он такой и куда направляется. Ршава вздохнул.
— Проклинаю тебя, — произнес он, и мертвый хамор свалился с лошади.
Ршава негромко выругался. Он не хотел этого делать: ведь тело могло подсказать степнякам, куда он направился, а заодно предоставить более вескую причину для преследования, чем кража пары лошадей.
Спешившись, он оттащил мертвеца за кусты, а его лошадь привязал к своим. Может быть, кочевники некоторое время не смогут отыскать своего товарища. А к тому времени над телом могут поработать стервятники, и никто уже не увидит, что тот умер без видимых причин. Если на то пошло, хаморы вообще могут не связать его смерть с Ршавой. И возможно, обнаружив его бегство, не станут искать его на северо-востоке. Во всяком случае, Ршава на это надеялся. Разве не придет им в голову, что он переполнился отвращением от увиденного и отправился к своим соотечественникам? Вполне логичный вывод. Хотя известная ему логика и логика хаморов могли… интересно различаться. Ведь, с точки зрения степняков, их поступки вполне естественны.
В седельных сумках Ршава отыскал пшеничные лепешки и копченое мясо, составившие неплохой ужин. И те кочевники, чьих лошадей он украл, тоже, несомненно, возили с собой неприкосновенный запас. На некоторое время этих запасов ему хватит. Когда настала
Прошептав благодарственную молитву Скотосу за такую защиту, переделанную из аналогичного заклинания Фосу, Ршава завернулся в одеяло и уснул.
Видесс все еще контролировал реку Астрис. Ее патрулировали боевые галеры, подобные тем, что плавали по морям. У хаморов не было лодок крупнее долбленок из древесных стволов. Если бы империя держала больше кораблей на этой реке, Видесс не позволил бы варварам переправиться через нее. В реальности же галеры отгоняли их, когда могли.
Выехав на берег, Ршава избавился от хаморской одежды и переоделся в рясу. Он также впервые за несколько последних недель побрил голову. Он хотел, чтобы на галерах в нем сразу узнали видессианина.
Галеру он увидел лишь на следующий день. Она шла на веслах неподалеку от берега.
— Что вы там делаете, святой отец? — окликнул его кто-то из команды.
— Собираюсь обратить в истинную веру язычников на другом берегу, — ответил Ршава, сказав ту часть правды, которая могла бы прийтись по душе команде галеры. — Мне надо перебраться через реку.
— Тех дикарей? Да они вас съедят без соли!
— Я ничего не боюсь, ибо бог на моей стороне, — возвышенно ответил Ршава, снова не солгав, но и не раскрыв истины тем, кто его слушал. Потом он решил немного сблефовать: — Если вы откажетесь мне помочь, автократор и вселенский патриарх об этом узнают.
Поразмыслив, он решил, что даже эти слова не были полностью блефом. Капитан галеры наверняка это поймет, когда в столице догадаются, кого он переправил через Астрис. И уверенность в голосе Ршавы добавила веса его словам.
Галера пристала к илистому берегу, с борта перекинули сходни. Несколько моряков перешли по ним и помогли Ршаве завести лошадей на корабль.
— Похоже, что этих лошадей вы получили прямо от варваров, — заметил один из них.
— Так оно и есть, — подтвердил Ршава, что произвело на моряка впечатление.
— В таком случае, может быть, хаморы действительно прислушаются к вам, святой отец. Вы смелее меня, и мне не стыдно в этом признаться.
Ршава быстро обнаружил, что он смелее и капитана боевой галеры. Когда длинное и узкое судно коснулось северного берега Астриса, офицер засуетился, словно контрабандист, выгружающий товар.
— Быстрее! Быстрее! — выкрикивал он вновь и вновь с явным испугом в голосе. — Если отряд дикарей набросится на нас, пока мы тут торчим, мы все умрем, но не так быстро, как нам захочется. Быстрее!
Наконец Ршава и его лошади оказались на берегу. Моряки поднатужились и столкнули галеру на воду. Они радостно закричали, когда корабль снова оказался на плаву. И закричали Ршаве:
— Прощайте, святой отец!
— Мы вас больше никогда не увидим, клянусь благим богом!
— Удачи! Она вам понадобится!
Ршава лишь пожал плечами. Они верили в своего бога — он верил в своего. Вряд ли Скотос даст ему погибнуть, прежде чем Ршава добьется задуманного. Он стукнул лошадь по бокам. Вскоре река Астрис — и империя Видесс — остались позади. Он выехал в Пардрайскую степь.