Мост Невинных
Шрифт:
Начальник Секрета Короля направился в западное крыло дворца, к Геральдической палате. Коридоры и галереи дворца были безлюдны: никто не хотел попадаться на глаза герцогу фон Тешену и его солдатам. Редкие амальские караулы провожали Фонтанжа взглядами, но не останавливали и ни о чем не спрашивали.
Двери палаты были заперты, перед ними дежурила амальская стража, но Фонтанж и не рассчитывал на парадный вход. Кроме высоких створок из красного дерева с инкрустациями в виде золотых и серебряных роз, имелась еще одна дверь, которой чаще всего пользовались служители палаты. У одного из них граф
Миновав недреманный караул, Фонтанж свернул в узкий коридорчик, где в глубокой нише была вторая дверь — низкая и тяжелая, еще из тех времен, когда вместо Геральдической палаты здесь располагался архив епископов Байолы. Предшественники Монбрианов, Бриссары, отобрали епископский дворец и превратили в королевский. Наощупь вставляя ключ в замок, Фонтанж с усмешкой подумал, что престол Далары всегда доставался каким-то нечистым на руку личностями. Разве что Даларинги, первая королевская династия, честно захватывали земли соседей, а не душили, топили и подсылали убийц к конкурентам.
Наконец замок поддался, граф с усилием толкнул дверь и оказался в кромешной тьме. Он сунул ключ в карман, нашарил в портфеле ведьминский фонарь, похожий на шарик с ручкой, и помахал им. Фонарь зажегся, распространяя вокруг тусклый голубоватый свет. Фонтанж двинулся вдоль полок со свитками. На шкафах и стеллажах поблескивали латунные таблички с номерами. Графу нужно было добраться до кабинета главы Геральдической палаты, и, ориентируясь по табличкам, он шел к главному входу.
В искомый кабинет вела небольшая винтовая лесенка справа от парадных дверей. Фонтанж, кряхтя, протиснулся по этому узкому лазу (на кого он, черт возьми, рассчитан?! На хорьков?!). Двери кабинета должны быть открыты — что тоже потребовало от графа небольшого денежного вливания в карман секретаря. Новый король уже изрядно должен!
В кабинете было два окна: одно выходило во двор, а второе предоставляло обзор на всю Геральдическую палату. Раньше глава епископской библиотеки следил через него за трудом переписчиков. Фонтанж тщательно задернул окна шторами и остановился перед сейфом, где хранились королевские родословия и эдициумы, благо, Лотрейн снабдила графа амулетом для вскрытия замка.
Амулет — металлическая ажурная рамка с ладонь размером — искрился в полумраке. Фонтанж замялся. Он не любил хватать голыми руками заколдованные вещи — мало ли что… Обернув руку платком, он приложил рамку замку так, чтобы тот оказался в центре. Узоры на рамке ожили, и граф отдернул руку. Они оплели замок, проникли внутрь, и раздался слабый щелчок. Фонтанж промокнул лоб платком, открыл дверцу, и на пол с шорохом посыпались бумаги, свитки и папки.
Начальник Секрета Короля шарахнулся от неожиданности и тут же проклял бестолковость главы Палаты. Как можно держать важные документы в таком бардаке?! Хотя, с другой стороны — едва ли в этом хаосе кто-то заметит подмену… Но как тут найти эти чертовы эдициумы?
Задача оказалась нетривиальной. Спустя полчаса Фонтанж взмок, покрылся бумажной пылью, но ничего так и не нашел. В глубине души он всегда считал главу Палаты кретином, но не до такой же степени! Обшарив сейф на предмет двойного дна и скрытых ящиков, граф ничего не обнаружил, присел на краешек кресла и впал
Фонтанж порылся в куче бумаг на столе и стал выдвигать ящики. В одном из них, среди счетов, исписанных черновиков и записок от портного он нашел богато инкрустированную книгу с массивными застежками. В нее были небрежно вложены два листа бумаги: один с подписями министров и придворных, свидетельствующих, что эдициум был предъявлен по всем правилам, а второй…
Фонтанж тщательно изучил подлинный эдициум, облегченно перевел дух и открыл крышку фонаря. Скомкал исторически значимый документ и подпалил его от голубоватого огонька. Ведьминское пламя сожрало бумагу быстро и бесшумно. Граф смахнул пепел под ковер, вложил подделку в книгу и убрал в ящик. Осталось вернуть окружающий беспорядок к прежнему виду и можно уходить. Теперь осталась последняя, самая сложная задача — подменить документ, который хранился у регента.
***
Странно, но после разговора с Фонтанжем Солерн gjчувствовал себя намного лучше. Конечно, не стоило так беседовать с начальником, но до чего же, черт возьми, приятно! Как будто принял бодрящее ведьминское зелье — не то, что бы жизнь заиграла новыми красками, но… Ги позволил себе короткий смешок под нос.
— Ну, ну, — ободряюще сказал Николетти, — сейчас не так много поводов для веселья, и мы можем просто постоять здесь, чтоб вы похохотали от души. Вы, я смотрю, проникаетесь духом свободы на глазах. Сколько лет этот человек попирал вас как личность?
— Перестаньте, — добродушно отозвался Солерн. — Это ничего не значит.
— О, думаете, он вам это забудет?
Ги знал, что нет, однако почему-то его это совсем не волновало. Были дела и поважнее.
— Нужно вернуться к Мосту Невинных. Попрошу Турвеля выделить нам бы небольшой эскорт.
— Сейчас? Зачем?
— Чтобы вы смогли отыскать след вашего дикого мастера. Вы же сможете?
— Я-то смогу, — сказал старик, пристально глядя на Солерна, — но сначала ответьте — кому вы собрались об этом докладывать?
— Пока никому, но когда мы найдем…
— Кому будет интересно это слушать? Регенту? Не смешите меня, у него сейчас есть более увлекательные занятия. Фонтанжу? А вы уверены, что ему можно доверять в смысле верности короне?
— Почему вы вообще все время об этом спрашиваете? — резко сказал дознаватель. Настроение стремительно испортилось.
— Если бы вы внимательно меня слушали, когда я говорил, что у мастеров есть строгие правила, преступать которые мы не имеем права, то поняли бы сами.
Солерн остановился. Темный дворцовый коридор — не лучшее место для погружения в тайны мастеров (потому что у стен Эксветена есть десятки ушей и глаз), но Ги должен был знать, прежде чем окажется у Моста Невинных, будет ли от Николетти польза.
— Как эти правила относятся к преследованию дикого мастера, помощь в котором вы сами у меня требовали?
— Я не требовал, а предложил обмен, но не суть. Как вы уже догадались, мы не можем делать все, что взбредет в голову. Например, выступать против действующей власти, и если вы намерены перейти на сторону бунтовщиков, то я не смогу вам помочь.