Мост Невинных
Шрифт:
— Не помню такого, — нахмурился мастер. — Я встретил гвардейца вашего Ларгеля! Он сказал, еще с полчаса и…
— Мессир! — крикнул Греналь. Пушки в этот миг смолкли, поскольку солдаты их перезаряжали, и помощник полушепотом продолжил: — Мне кажется, около восточной башни движение.
Ги развернул трубу и поймал окуляром берег рва напротив восточной башни. По воде шла рябь, как будто тут недавно проплыла лодка, но едва Солерн перевел трубу дальше, как внизу что- то грохнуло о стену, и раздался взрыв.
Он был слишком
— Ого, они доволокли до нас бомбу!
— Слабый заряд, не волнуйтесь, мессир! — сообщил Греналь, рискованно высунувшийся между зубцов. — Малость камень покрошило, не больше!
— Хорошо! — Солерн снова поднес к глазу трубу, но лодки на воде так и не нашел. К тому же зарево фонарей и факелов мешало ему что- то разглядеть. От того, как ярко пылали огни у западной башни, тьма вокруг остальных стен как будто больше сгустилась.
— Алиса фон Эйренбах внизу? — спросил Ги у мастера.
— Гвардеец сказал, что да. Заключенных вы оставите здесь?
— Они тут в полной безопасности. Толпа их не тронет. А камеры третьего крыла пустуют — они предназначены для знатных узников, которых в Бернардене сейчас нет.
— Да, я провел весьма приятную ночь в камере… — Николетти вдруг смолк и уставился в темноту поверх плеча Солерна. Ги стало не по себе от этого застывшего взгляда, и он обернулся:
— Что вы видите? Там ничего нет!
Внезапно пальцы мастера впились ему в руку, как когти хищной птицы.
— Он там! — прошипел старик. — Он приказывает им!
— Дикий мастер?! С чего вы взя…
Но Николетти, оттолкнув Солерна, уже бросился к пушкам, что стояли около надвратной башни. Ги, ничего не понимая, поспешил следом. Артиллеристы продолжали расстреливать прущую на западную башню толпу.
— Погодите! — тщетно взывал дознаватель. — Да как бы он подобрался настолько близко!
— На лодке, черт подери, пока вот та туча смертников отвлекает ваше внимание! Здесь все? — заорал Николетти, добравшись до солдат и агентов, которые помогали заряжать пушки. Те только недоуменно на него покосились, и вокруг разгневанного мастера распустился давящий ореол. — Я спрашиваю, здесь все?!
Они замерли; Ги и сам застыл, скованный заползающим в самое сердце холодом. Мастер медленно повернулся на каблуках, считая убитых и живых; и вдруг Солерн услышал скрип лебедок и рычагов. Мост Бернардена медленно опускался.
***
— Поднять мост! — крикнул Ги; нечто незримое, сжавшее мертвой хваткой всех, кто был вокруг пушек, буквально швырнуло его к лесенке, что вела к рычагам, которые опускали мост. Следом за дознавателем бросилось еще человек шесть или семь. Солерн не расслышал приказ мастера, но пушки загрохотали снова, хотя и не все: Ги разобрал скрип и скрежет поворачиваемых
Солерн ворвался в тесный каменный мешок, где располагался механизм подъемного моста, и, если бы не споткнулся о чьи- то ноги, то свистнувшая над головой пуля его бы прикончила. Солдаты, подчиняясь приказу дикого мастера, без колебаний бросились на своих же. Под гром и вспышки пушечных выстрелов над головой, Ги разрядил пистолет в грудь капралу, который помогал ему считать мешки с порохом этим утром.
— Поднять! — зарычал дознаватель, ударом шпаги отбросив своего же агента. — Мост! Скорее!
Кто- то за его спиной выстрелил в одного из восьми солдат, которые вцепились в рычаги и крутили их, как механические куклы — с пустыми, остекленевшими взглядами. Человек упал, но мост продолжал опускаться, пока вдруг все семеро не замерли на месте. Ореол принуждения, как жидкий свинец, заливал сжатую каменными стенами площадку с подъемным механизмом. С трудом повернув голову, Ги увидел черный силуэт на фоне огненных вспышек, и бледно- голубые, мерцающие глаза. Лицо мастер было скрыто во мраке. Мост замер, опустившись на две трети.
— Поднять, — приказал мастер, и все, включая Ги, бросились к рычагам. Солерн бросил шпагу и вцепился в ближайший рычаг. Он был скользким от прикосновения потных рук, но люди крутили изо всех сил, и внизу, в щели между досками, было видно, что цепи снова стали наматываться на огромные валы.
Сверху, перекрывая гул орудий, раздался отчаянный многоголосый вопль, и мост содрогнулся от взрыва. Вспышка ослепила Солерна и людей вокруг, и Ги не успел даже осознать произошедшее. Единственная мысль мелькнула в его разуме — “Граната?!” — а затем Николетти рявкнул:
— Назад!
Они все отпрянули, и в этот миг новая граната врезалась в одну из цепей, на которых висел мост. Звон лопнувшего металла отдался в висках Солерна, как набат. Но на секунду ему показалось, что ничего страшного не произошло — и тут мост, натужно заскрипев, дернулся вниз. Дознаватель метнулся к рычагам — но следующая граната покончила с последней надеждой. Она подорвала вторую цепь, и мост, не выдержав собственного веса, рухнул, гулко ударившись о берег рва.
— Отступаем! — взвыл Солерн. — Назад, на стену!
Его люди — солдаты и агенты вперемешку — ринулись наверх. Решетка все еще была опущена, ворота закрыты — у них был шанс отбросить горожан, ведь они не смогут пройти по мосту все одновременно.
Пальцы мастера впились в локоть Солерна, и старик прошипел ему в ухо:
— Отводите людей! Ступайте к тайному ходу, пока еще есть время — этих вам не удержать!
— Но если ход еще не готов…
— Взорвем третье крыло Бернадера и укроемся в тайном ходе. Живей!
Солерн вырвался из хватки мастера — прикосновение его руки, казалось, обжигало даже сквозь одежду — и под горящим во тьме взором старика бросился на стену.