Мост в чужую мечту
Шрифт:
– С нами такого не случится, – упрямо сказала Яра.
– В таком случае позвольте вас поздравить! – голос Кавалерии согрелся, но сразу охладел. – Что обычно говорят новобрачным? «Ярослава и Олег! У вас все будет отлично и легко, розы, поцелуи в парке и дети в розовых комбинезонах!» А надо говорить: «Радости радостями, но чаще у вас будет все плохо, нудно и тяжело. С каждым годом в каждом из вас начнут открываться все новые недостатки, а терпения и любви окажется катастрофически недостаточно. Вас ждут испытания, но если вы постараетесь – до
Ул и Яра слушали Кавалерию хмуро, как злую фею, которая притащилась из чулана и отрабатывает программу отковыривания позолоты от чужих иллюзий.
– Мы останемся вместе, – повторила Яра.
Кавалерия и не ожидала другого.
– На все готовы? Уверены в своих чувствах? Настаиваете? Прекрасно!
Яра была убеждена, что Кавалерия куда-то пойдет, но директриса осталась на месте. На укороченной нерпи вспыхнула рука со скипетром. В пальцах у Кавалерии Яра увидела рдяную ветку, покрытую длинными, как у шиповника, колючками.
– С двушки, – пояснила Кавалерия. – Почти у второй гряды. Ближе не растет.
Ул и Яра жадно разглядывали ветку.
– Сжать нужно сильно. До крови. Никаких клятв при этом произносить не нужно. Это излишнее, – жестко продолжала Кавалерия.
– Сжать и все? – спросил Ул.
– Да. Никаких формальностей, сборов через сберкассу и прочего. Вы – и ваши чувства – будете испытаны. Когда и как, не знаю. Шныровский брак состоится, если оба пройдут испытание. Никто не сломается, не предаст, не отвернется.
Яра сглотнула, неотрывно глядя на колючки. Они казались ей все длиннее и острее.
– А если кто-то не пройдет? – спросила она.
– Тогда один из вас умрет. Причем более достойный.
– А почему?
– Потому что достойный! И потому что это шныровский брак! – невозмутимо пояснила Кавалерия.
Первым, оглянувшись на Яру, руку за веткой протянул Ул. Колючки коснулись ладони. Пальцев он пока не сжимал. Ждал.
– Надеюсь, ветка одноразовая, – напряженно пошутил он.
– Одноразовая. С пятнадцатого века с каждым годом все одноразовее и одноразовее, – кисло подтвердила Кавалерия. Ощущалось, что брак двух старших шныров не вызывает у нее ни малейшего восторга, а только озабоченность.
– Готовы? Не раздумали? – не услышав столь желаемого «нет», Кавалерия вздохнула: – Ну тогда! Раз… Два…
Яра первой стиснула пальцы, одновременно закрыв глаза. Боль оказалась терпимой. Две колючки вонзились в ладонь. Она сжимала пальцы все сильнее, чувствуя, как капли крови текут по ладони, и боясь взглянуть на них.
«Я люблю Ула! Я люблю Ула! Я люблю У…» – повторяла она, как ей казалось, про себя. Но губы все же шевелились.
– Я уже в курсе!.. Спасибо за разъяснения!.. – услышала она голос Кавалерии и, спохватившись, открыла глаза.
Кавалерия улыбалась. Правда, без
– Достаточно! Ветку можно отпустить!
Пальцы они разжали одновременно. Ветка упала на пол. Разглядывая кровь на ладони, Ул деловито зализывал ранки языком.
– И что? Все? – спросил он. – Нигде не расписываться? Кольцами не меняться? Шампанское не открывать?
– Совершенно верно, – без тени иронии подтвердила Кавалерия.
– А поцеловаться?
– Можете, – спокойно разрешила Кавалерия.
Ул оторвал язык от ладони.
– Засада, былиин!.. Я похож на вампира! А можно потом?
Кавалерия пожала плечами:
– Это была не моя идея.
– Я думала, длиннее будет, – удивленно заметила Яра.
– В этом можешь не сомневаться. Это только начало. – Кавалерия посмотрела на капли крови и добавила: – Причем наименее болезненное. Все прочее будет происходить уже само собой. Без моего участия и без магических веток. Сроков я тоже не знаю. Неделя, месяц, два месяца. В конце этого периода вы или станете одним целым, или кто-то останется в одиночестве.
В столовую вбежали Рина и Сашка и бросились к столику Кавалерии. Запыхавшиеся, с мороза. Щеки у Рины были как свекольным соком натерты. Только глаза блестели, а сверху пестрая шапка со смешными собачьими ушами.
– Мы из Склифа! Там полно ведьмарей и… – начала Рина и вдруг наклонилась: – Ой! У вас палка какая-то упала!
– Нее-е-т! Брось! – запоздало крикнула Кавалерия.
Реакция у Сашки была, как у мангуста. Он понял только, что Рина взяла нечто, что таит опасность. В прыжке он сбил ее с ног и рванул ветку к себе, ощутив обжегшую пальцы боль.
– Порезался… А чего такое-то?
– Ничего! Ты меня тоже порезал! – Рина открыла ладонь. На подушечке большого пальца алела длинная неглубокая царапина, быстро наполнявшаяся кровью.
Кавалерия взяла у Сашки ветку. Осторожно, двумя пальцами. Острая вспышка серебристой руки на укороченной нерпи, и ветка исчезла.
– А чего это была за палка-то? – запоздало спросил Сашка.
Кавалерия страшными глазами уставилась на Ула и Яру. Если бы взглядом можно было заморозить или обратить в пыль – все это несомненно произошло бы с ними.
Возникла томительная пауза, нарушаемая звуками хвоста Октавия, когда он ударялся о кожаное плечо Ула. Сашка, ничего не понимая, вертел головой.
– Так что это за ветка?
– Кто-то с двушки притащил. Нет чтобы закладки искать, так они пока все деревья не переломают – не успокоятся, – объяснил Ул.
– А-а. Ну да… есть такой момент… – разочарованно протянул Сашка.
Глаза у Кавалерии погасли. Она встала, взяла Рину под руку, отвела ее в сторону и стала внимательно слушать про Склиф и берсерков. Верный Сашка маячил рядом в качестве группы поддержки, пока Суповне не понадобилась грубая мужская сила для переноски стола.