Мост Верразано
Шрифт:
— Скорей всего, так, — отвечал Родригес.
— Все трое убиты одинаково, выстрелом в затылок из пистолета системы «вальтер».
— Точнее, двое, — вставил Родрнгес. — Пуля второго убийцы не найдена.
Он полез в карман и достал тонкую черную сигару. Понюхал ее, положил на стол,
— Я помню, дружок, — не без яда сказал Карпентер. — У меня память в порядке. Эксперты полагают, что, судя по ране, это мог быть «вальтер». Затем в Метро-Уэйн арестовывают еще двоих с «Вальтерами», ведущих наблюдение за людьми из «Дженерал карз».
— Этого не докажешь, — сонно заметил Родригес. — Они утверждают, что просто тренировались.
— Ты этому веришь?
— Неважно. Но из их «Вальтеров» этих иксов не убивали.
— Все равно. Они из одной компании. Посидят еще — расколются.
— Не думаю, — сказал агент Родригес. — Как ты считаешь, что будет, если я закурю? Проклятая страна, скоро мне запретят курить в собственной гостиной.
— А что ты думаешь?
— Удивляюсь, как и ты. — Родригес вытянул ноги на середину комнаты; брюки у него были жеваные. — Удивляюсь. Это слишком похоже на спектакль. А? Зачем всех троих убили одинаково? Почему трупы бросали у шоссе, не пытаясь замаскировать? Чтобы поскорей нашли?
— Чтобы показать: мы вас не боимся.
— Во! Ловите, мол, все равно не поймаете. И ни один из убитых не проходил по полицейским досье.
— Есть одна зацепка. Грэг ей занимается.
— Адвокаты Грум и Кейни… — сказал Родригес. — На которых показывал этот испытатель, Уоррен… Пустой номер, такой фирмы нет в не было. Надо бы потрясти господ из «Дженерал карз»: что у них было такое в этом цехе. А?
— Фирмы нет, — с упрямством сказал Карпентер. — Есть бандиты. Грум и Кейни. Предполагаю, они работают — или работали — на «Мобил».
Родригес подобрал ноги и наклонился вперед,
— Грэг что-то установил? Это не вымышленные имена?
— Он пока работает.
— М-да… — Родригес вздохнул. — Парень, ты неверно понял их задачу. Не показать, что они нас не боятся, а намекнуть, что бояться надо их.
— Ну, это само собой разумеется,
— Однако ты не понял намека, парень… Тогда агент Фред Карпентер встал и спросил:
— Агент Родригес, а на что намекаете вы?
— Да так, ни на что… Успокойся. Просто не хочется, чтобы в затылок всадили пулю. Из «вальтера», например… Ну-ка, кто там у нас в приемной7 ..
Разговор шел в той же комнате заводоуправления, где Родригес учредил свой штаб. Он не додумал, что ночью там по приказу Мабена успели поставить микрофоны и человек из заводской полиции накручивает все разговоры на пленку. Жак Мабен, лучше многих других знающий нравы ФБР, прослушал запись этой беседы три раза, В отличие от щеголя Карпентера, он понял ее смысл до конца: одного уже купили и сейчас пытаются купить второго.
Он пробежал по диагонали своего кабинета. Снова сел, положив сжатые кулаки на стол. Посмотрел на семейную фотографию в вычурной серебряной рамке; жена, дети, собака. И наконец решился. Позвонил по интеркому президенту фирмы и доложил: «Да, сэр, я приступаю».
Шеф ответил: «Большое спасибо, Жак». Мабен злобно ощерился, покивал самому себе: обычные дела, все как обычно — суй, мол, голову в петлю, а я буду чистенький, как Христос, идущий по водам…
Так что надо делать?.. Первое: дать знать Шерри, директору ФБР, что крыша его домика в Детройте протекла. Да, так, — самому директору, поскольку дело под его личным контролем. Второе: попросить детройтскую службу взять под охрану Майка Уоррена как важнейшего свидетеля по делу о взрыве. Родригес взвоет, будет вопить, что его
Он перешел в комнату спецсвязи и сам отослал сообщения для Шерри и гуся лапчатого. Спустился в комнату отдыха охраны, вызвал за дверь Ла Саля, самого надежного из «нянек», если не считать тех, что работали с семьей Гилбертов. Тот радостно выскочил — активный парень, надоело протирать диваны в комнате отдыха… Но Жак Мабен посмотрел на его физиономию, пышущую здоровьем, подумал и сказал: извини, ложная тревога. Проверил связь со своим секретарем и поехал один.
Поехал, затерялся в бесчисленных улицах Большого Нью-Йорка, как иголка в фермерском амбаре с сеном. Вроде бы его видели в части Квинса, называемой Ямайка, а вроде и не видели. Мелькнул и пропал. Но где-то там, в баре, он скорее всего и встретился с человеком, еще более неприметным, чем он сам, почти безликим, и что-то ему объяснил. Оба пили скоч с водой и со льдом — льда много, а виски очень мало. Безликий человек все выслушал, глядя в точку, и тоже что-то объяснил Мабену, не поворачивая к нему головы, шевеля одними губами. Мабен дослушал эту тихую речь до конца и кивнул — договорились; тогда на лице его собеседника промелькнула тень удивления: видимо, он ждал, что проситель будет торговаться. В свою очередь кивнул, вышел.
Вице-директор «Дженерал карз» покинул бар через несколько минут и поехал еще в одно место — теперь уже не петляя по улицам и не проверяя, кто едет следом.
На этот раз известно точно, куда он приехал: в детективное агентство, к его владельцу Джо Бернаносу — бывшему агенту ФБР, то есть бывшему своему сослуживцу. По забавному стечению обстоятельств, Джо был прямой противоположностью человека из бара: яркий, губастый, с приметной черно-седой шевелюрой и выразительной мимикой. И одет он был броско, в сиреневый костюм в бордовую клетку. Увидев Мабена, Бернанос улыбнулся так, что шевельнулись уши.
— Старина Жако! Ах! Какая важная птица залетела в нашу клетку!
— Ты не меняешься, — сказал Мабен, усаживаясь. — Зубоскал.
— Джессика! Кофе! — рявкнул Бернанос. — Или чего покрепче, Жако?
Мабен покачал пальцем.
— Ну? Как Мари, как детки? Еще не пошли в колледж, старина? — спрашивал Джо, без нужды перекладывая бумаги на безупречно аккуратном столе.
Такая манера у него была всегда — руки не находили покоя, когда он разговаривал.
— Мы пока не думаем о колледжах, — степенно отвечал Жак Мабен. — Старшего вот пристроили в хорошую школу на Коламбия-авеню.
— А, да-да! Он же какой-то особо одаренный, э? Помню, помню… А Мари?..
Так они и говорили, попивая кофе — не растворимый какой-нибудь, настоящий капуччино. Так требовал обычай: сначала дружба, ее теплые волны и теплые слова, и лишь потом дело. Наконец Мабен поставил чашку и спросил:
— Звукоизоляция у тебя хорошая? Это значило: а не включен ли у тебя, часом, магнитофон?
— Слушаю тебя, старина, — ответил Бернанос.
Тогда Мабен, бесстрастно глядя на движущиеся руки Джо, стал рассказывать. Сначала об изобретении Эйвона — все, что знал. В какой-то момент Джо сцепил руки, некоторое время просидел неподвижно, потом осведомился: