Мосты над Влтавой
Шрифт:
– Это апостолы, – пояснила Софья Александровна и мягко улыбнулась; было видно, что ей очень нравится это действо.
Это произошло неожиданно. Аня смотрела на огромные старинные часы XV века, изумляясь, что они до сих пор показывают правильно е время. Было в этом что-то мистическое – в том, что часы из прошлого отмеряли настоящее. Сама собой представилась машина времени. Аня как раз думала об этом, как вдруг в часах открылись окошечки и из них появились двенадцать кукольных фигурок.
Перед глазами и правда разворачивалось настоящее представление.
Когда после звонкого петушиного крика раздался мелодичный бой курантов, Софья Александровна с какой -то непонятной улыбкой воскликнула:
– Ну разве не восхитительно!
– Да, очень мило, – отозвался Ваня, бросив быстрый взгляд на свою девушку.
– Необычно, – выдохнула Аня, а про себя вдруг ни с того ни с сего подумала, что Ире Дмитриевой здесь бы очень понравилось.
Легкий снежок мелкими хлопьями кружился в воздухе, и казалась, что все вокруг замерло в ожидании новогоднего чуда.
– Ты рада? – спросил Ваня, заглядывая в глаза своей девушки. – Рада, что поехала со мной?
– Конечно, – Аня просто таяла от удовольствия, словно те снежинки, которые она ловила на свою теплую ладошку.
– И не жалеешь?
– Ну что ты говоришь! Я до сих пор не могу опомниться. Это как чудесный сон. Жаль, что он скоро кончится и…
– Не надо думать об этом «и», – прошептал он ей в лицо и поцеловал.
Они долго бродили по восхитительно красивой набережной, любуясь мостами, переброшенными через Влтаву, открыв для себя их неповторимое очарование. Мосты располагались очень близко друг к другу, и, стоя на одном из них, можно было увидеть не меньше десятка других. Никогда Аня не видела ничего подобного. Вода в реке еще не замерзла, и в ней отражались тысячи разноцветных огней праздничной иллюминации.
«Я никогда не смогу забыть этот чудный город», – С некоторой грустью подумала она, задумчиво глядя на причудливые постройки на набережной. В отличие от своей подруги-художницы Иры Дмитриевой, девушка совершенно не разбиралась в архитектурных стилях, но тонко чувствовала притягательную красоту старинных построек.
– Когда мы поженимся, то обязательно приедем сюда. Правда?
Иван лукаво посмотрел Ане в глаза. В них было столько любви, нежности и одновременно смущения!
– Смешная ты, – рассмеялся он.
– Чего ты смущаешься? Ведь мы сейчас одни и нас никто не слышит. Почему бы не помечтать о нашем свадебном путешествии?
Ваня говорил об этом так легко. Девушка закрыла глаза и опустила голову ему на плечо. Она была так счастлива!
– Давай каждый вечер сюда приходить, – предложил Ваня.
В глазах его сверкали задорные огоньки. Аня чувствовала, что Волков очень повзрослел за последнее время, и эти огоньки означали что-то очень неожиданное.
–
Они еще некоторое время гуляли по тихим старинным улочкам. Им так хотелось побыть наедине, поговорить, посмотреть друг другу в глаза, постоять на мосту, тесно прижавшись друг к другу…
Они вернулись вовремя, и Аня успела поучаствовать в любимом занятии – украшении праздничного стола. Ваня неторопливо беседовал с Леоном Богуславовичем. Иришка бегала из комнаты в комнату, то пытаясь помогать матери, то вмешиваясь в мужскую беседу в гостиной. А время неумолимо приближалась к полуночи.
Аня смотрела на Софью Александровну и вспоминала свой день рождения, когда она впервые пригласила Ваню к себе в гости. Она тогда очень волновалась, понравится ли Ване ее дом. Вот и Ванина мама так же отчаянно суетилась сейчас вокруг плиты, стараясь угодить сыну. Она не знала, что Ване нравится больше – мясо или рыба, поэтому приготовила и то и другое: заливного карпа и жареного гуся с капустой, а кроме того, множество копченостей, пироги и салаты:
Аня помогла украсить каждое блюдо, действуя почти как профессиональный дизайнер и создавая настоящие произведения искусства. Она умело вырезала из овощей цветы и составляла целые художественные композиции прямо на блюдах. Софья Александровна выдавила из себя благодарную улыбку. Было видно, что она очень устала от стряпни, но глаза ее сияли. Ведь вся эта суета была затеяна ради любимого сына, приехавшего всего на две недели.
Ане вдруг стало жаль Софью Александровну, потому что она сама очень любила Ваню и понимала, как это тяжело, когда его нет рядом.
За несколько минут до полуночи за столом воцарилась тишина, будто все замерли в ожидании чуда. Комната была освещена только мерцающим пламенем свечей в высоких витиеватых подсвечниках да миганием елочной гирлянды в соседней комнате. Аня так и запомнила этот вечер: дрожащий свет и легкий дымок над столом. И вот пробили куранты.
– С Новым годом! – Все подняли бокалы с шампанским.
Ваня был счастлив. В его глазах отражался свет горящих свечей. Девушка покраснела от удовольствия, почувствовав на себе взгляд любимого в этот торжественный момент. Она радостно улыбнулась в ответ. Ей было приятно, что она остается самым дорогим человеком для Вани даже тогда, когда рядом его родная мама, которую он давно не видел. Правда, Ане стало немного неловко перед Софьей Александровной, будто она в чем-то провинилась перед ней.
Словно прочитав мысли девушки, Ваня встал из-за стола, подошел к матери и, поцеловав, поздравил ее с Новым годом. Женщина даже всплакнула от счастья. Ирочка подбежала к,•брату и, обняв, чмокнула его в щеку, а потом, смутившись, убежала в другую комнату. Она еще не привыкла к мысли, что у нее есть старший брат – такой взрослый, что даже приехал с девушкой.