Motherfuckers. Уличная банда с анализом
Шрифт:
С наступлением лета 1968 г. они уже были притчей во языцех в революционном сообществе. Их энтузиазм представлялся всем неповоротливым левакам бредом, всем, но только не оголтелым Черным пантерам – слова Хьюи П. Ньютона «если не веришь идущим впереди, считай, что ты труп» передавали из уст в уста, а большинство передряг того времени можно смело записывать в актив Motherfuckers. Они были ответственны не только за периодически возникающие слухи о снайперах-хиппи, отстреливающих ментов с крыш в Нижнем Ист-Сайде, но и за помощь стволами и зажигательной смесью на баррикадах Беркли и Хейт-Эшбери. В сентябре они провели карательную операцию – мстя за Чикаго [52] , грохнули водопровод в Беркли. Они были теми неизвестными диверсантами, которые уже с января в глухом лесу в глухую ночь подрывали динамитом калифорнийскую энергосеть (электричество – это основа настоящей власти, то, что заставляет работать машины… без которых ничего никуда… черная анархия…). Но затем наступил час расплаты за их общеизвестность. «У свиней подобралась большая картотека, / получи под дых дубинкой в клубе во время пятничной облавы». Арест члена UP AGAINST THE WALL MOTHERFUCKER за стояние на улице. Обвинение: преступный сговор четвертой степени. Арест девушки за сопротивление его аресту. Арест йиппи [53]
52
Имеется в виду полицейская жестокость по отношению к участникам беспорядков в Чикаго 1968 г., когда антивоенные активисты пытались отвлечь внимание, прикованное к съезду Демократической партии в городе 26–29 августа, на себя. В результате 10-тысячная толпа противостояла тысячному контингенту полиции.
53
Youth International Party (Yippie) – движение-партия, основанное Джерри Рубином, Эбби Хоффманом и Полом Красснером в 1967 г. Символом партии была красная звезда на черном фоне, внутри которой красовался лист марихуаны. Йиппи представляли собой гремучую смесь хиппи и новых левых, сотрудничали с «Черными пантерами» и устраивали многотысячные марши и демонстрации, а Эбби Хоффман и Джерри Рубин даже предстали перед судом по обвинению в организации беспорядков, приуроченных к съезду Демократической партии в Чикаго 1968 г. (Дело Большой Семерки). Оба были приговорены к штрафу в $5000 и 5-летнему сроку заключения, однако в 1972 г. Федеральный апелляционный суд отменил приговор и снял все обвинения.
К концу лета основной их части было предъявлено бесчисленное множество обвинений, подразумевающих сроки от 10 дней до 10 лет. Дальше – хуже: добрались и до Бена Мореа, «порезавшего нескольких военнослужащих – морских пехотинцев и летчиков, наряду с двадцатью другими добропорядочными жителями Бостона», которые в темном переулке приперли к стенке четырех Motherfuckers, напав на них с кирпичами и дубинками. Суд над ним начался в ноябре и продолжается до сих пор… Жуткая паранойя, и нет другой такой паранойи как в Нью-Йорке. Шум, гам, грязь, слепящий неоновый свет, ощущение дикой подставы. Ощущение, что за тобой придут все равно, хочешь – за политику, хочешь – за траву. Телефон прослушивается, так что все в курсе. Куришь, сидя на толчке, а руки трясутся. Людям даже страшно, что их увидят с тобой на улице. A Motherfuckers шатались по улице и харкали на ментов. Когда на них реально надавили, многие свинтили из Нью-Йорка. Они путешествовали из одного конца Штатов в другой – от Аляски до Нью-Мехико и налаживали связи с теми, у кого вписывались. Именно в этот период было положено начало общенациональной сети партизанских групп, что привело к образованию I.W.W.C. (International Werewolf Conspiracy – Международное сообщество оборотней) – в пику I.W.W. [54] , – которое сейчас потихоньку разрастается…
54
Industrial Workers of the World – Индустриальные рабочие мира. Международный профсоюз. На пике своего развития (1923) включал 100 тысяч членов и мог рассчитывать на поддержку еще 300 тысяч.
Еще несколько замечаний. Motherfuckers – это образцовые левые авантюристы. В этом проявляется их сила как революционеров и это же отличает их опыт от примитивного «личного» бунта. Открыв новый фронт театра боевых действий – коммюнити как противоположность профсоюзу и открытое противостояние полиции, они вспахали огромных размеров целину. Они срать хотели на тактические размышления обычных левацких мудил (говорить о тактике имеют право лишь авантюристы) и встречали каменнолицый вздор маоистов иступленным хохотом настоящей агрессии против настоящего врага. И их импровизации всегда служили катализатором: продираясь сквозь глушилки, им удалось донести иной голос всего движения Flower Power и придать иной смысл SOS. А ведь здесь еще поле непаханое. Ведь полезные свойства основных галлюциногенов скрываются назойливой пропагандой дельцов от психоделии. Сдвиги в сознании, ослабление пут собственного «я» и освобождение от поведенческих норм – вот что необходимо искать здесь революционерам, Маркс называл это «полезной эмоциональной деятельностью». Но у роли катализаторов есть свои недостатки, и группа переживает свой переломный момент. В Сообществе оборотней есть проблемы, свойственные любой крупномасштабной децентрализованной сети, в том числе и появляющиеся у некоторых время от времени желания стать центром всей организации. И только личная смелость дает возможность прекратить этот кошмар – показать, что ты чувствуешь, но попробуй остаться собой и закончишь тем, что за дверью тебя будут ждать ублюдки и пятилетний срок гарантирован. Некоторые Motherfuckers уже сошли со сцены, чтобы вернуться под другим именем, в другом месте – другими. Сегодня – грязный мерзавец с безумным взглядом, завтра – молниеносный исполнитель с динитротолуолом наготове, неделю спустя – вежливый профсоюзный работник, незаметно выводящий из строя казенное оборудование. Таковы задачи структурно открыто-замкнутой организации. Деперсонализация и анонимность бюрократической цивилизации – это джунгли для городской герильи.
Между тем для Motherfuckers лекарственных свойств кислоты явно недостаточно, чтобы предаваться насилию как таковому. Безусловно, насилие обладает громадной властью давать выход подавляемым эмоциям, но, как Райх всякий раз подчеркивает, приступы удовольствия, тоски и ярости – это лишь первая и защитная реакция на внешнее угнетение личности и тела. В случае Motherfuckers перепады ужасной и укоренившейся маниакальной депрессии подтверждают тезис Райха о том, что фундамент лежит гораздо глубже и это – смертельная доза, первобытная энергия. Будем надеяться, что неизбежный трип пройдет спокойно. Motherfuckers подняли вопрос о благотворительности, необходимости и трудностях революционных affinity groups [55] . Тяжелая, творческая, реально существующая линия фронта, тайная сеть сопротивления. Прорывы к глубочайшим и пьянящим границам нашей настоящей личности,
55
Известны некоторые переводы термина на русский язык, такие как «группа ближайших», «группа близости», однако в нашем издании было решено к ним не прибегать ввиду распространенности употребления оригинала. См. также: http://www.infoshop.org/wiki/index.рhp/Affinity_group,
http://www.muLtitran.ru/c/m.exe?Ll=l&L2=2&s=AFFINITY+GROUP.
Крис Грей [56]
Black Mask. № 1-10
Black Mask № 1 – ноябрь 1966
Появляется новый призрак. Подобно улицам Уоттса, мы палимы революцией. Мы нападаем на ваших Богов… Мы воспеваем вашу смерть. РАЗРУШАЙТЕ МУЗЕИ… наша борьба – не надписи на стенах. Пусть прошлое загнется от ударов восстания. Герилья, негры, люди будущего – вот наши предшественники. Долой вашу культуру, вашу науку, ваше искусство. Каким целям они служат? Ваши массовые убийства видны невооруженным взглядом. Промышленник, банкир, буржуа с их безграничными претензиями и вульгарностью захламляются коллекционным искусством, между делом продолжая пускать кровь остальному человечеству. Ваша ложь трухлява. Мир восстает против вашего угнетения. За порогом люди, взыскующие нового мира. Машины и ракеты, завоевание времени и пространства – вот семена того будущего, что будет свободно от вашего варварства, семена, чей посев оставит нас начеку. Мы готовы…
56
В конце 1960-х гг. – член лондонской проситуационистской группировки King Mob. В середине 70-х – переводчик и составитель «Leaving 20th Century», первой антологии текстов Ситуационистского Интернационала на английском языке.
Так пусть же начнется борьба
Вышеприведенный призыв был издан как часть акции против Музея современного искусства. Прилагавшееся сообщение для печати имело своей целью частично разъяснить смысл происходящего.
«В понедельник, 10 октября, в 12.30 мы закроем Музей современного искусства. Эта символическая акция имеет место в то время, когда Америка вступила на тропу тотального разрушения, а наши действия дают понять, что открыт новый фронт в мировой борьбе против угнетения. Мы стремимся к тотальной революции: к культурной, социальной и политической. – ТАК ПУСТЬ ЖЕ НАЧНЕТСЯ БОРЬБА».
Некоторое количество копий призыва было разослано по почте, и вскоре стали поступать отклики, в числе прочих было и ниже публикуемое письмо. Для более полного разъяснения сути наших идей мы помещаем здесь и наш ответ.
Дорогие друзья,
Каракули на разосланной вами листовке вызвали у меня незамедлительную реакцию: какой смысл в этом хаосе – закрытие военных заводов, Пентагона, Сити-Холла или полицейских участков? И Джордж считает это слишком грубым и вульгарным. Я действительно ну никак не могу с этим согласиться: мне кажется, настоящих революционеров осталось настолько мало, что они вроде бы не должны так поверхностно путать своих единомышленников с врагами. А Джордж очень занят, чтобы писать вам лично.
Спасибо за вашу посылку. Хотя по многим позициям мы не схожи, надеюсь, вы еще что-нибудь нам пришлете, ну а с ответами у нас не заржавеет.
Но почему, почему надо начинать именно с музеев?! Хотите напасть на богов, атакуйте религию; хотите остановить кровопролитие, атакуйте механизмы войны; если вы против угнетения – атакуйте общественное устройство. И только ли это «безграничные претензии и вульгарность», а не всевластие кусачей, как клопы, буржуазии? Если так, то мало этого призыва, чтобы начать революцию. Та сила, что перевернет вверх дном систему, не будет исходить от меньшинства несовершеннолетних, вовлеченных в эту культуру, – сила выйдет из масс, угнетенных системой. И большинству из них наплевать, открыт Музей современного искусства или нет, и существует ли он вообще – у них более насущные проблемы: отправятся ли они умирать во Вьетнам или их настигнет в спину ментовская пуля. Их прошлое – унылая юность в позорной рутине школьной десятилетки в мире, в котором они выросли. Их настоящее – продажа своей человечности по ежедневным восьмичасовым частям в обмен на квартплату и продуктовую лавку, и не потому, что их деятельность так уж необходима, а потому, что так установлено власть предержащими.
Так что, конечно, ПУСТЬ БОРЬБА НАЧИНАЕТСЯ. Но надо не кусать за пятки, а бить в больное место.
С любовью, Луиза Кроули
Дорогая Луиза,
Очень может быть, что поспешность твоей «незамедлительной реакции» помешала тебе более внимательно прочесть наше заявление (если так, посылаем еще одно), но, полагая все же, что ты его прочла, я надеюсь, что несколько наших пояснений помогут тебе развеять некоторые сомнения.
Сначала ты задаешь вопрос: «Зачем начинать с музеев?» Как я понимаю, ты недоумеваешь, почему именно там, ведь мы нигде не упомянули, что все должны начинать именно с этого и присоединиться к нам; совсем наоборот – это мы заявляем, что присоединяемся к общему движению, «открывая новый фронт». Мы, конечно же, отдаем себе отчет: сила, что перевернет систему вверх ногами, не выйдет из меньшинства несовершеннолетних, но мы перестаем быть этим меньшинством, присоединяясь к борьбе по всему миру, у которой множество фронтов.
Будучи людьми действия, мы говорим: «Разрушайте музеи», хотя нас мало волнует Современное Искусство, оно для нас лишь символ тотального угнетения человека. Почему житель гетто нападает на обнаглевшую шпану, а не на стоящих за ней более могущественных банкиров или на всю капиталистическую систему в целом? А потому, что человеку свойственно бороться с тем, что представляет прямую опасность. Такие вещи очевидны, и как революционеры мы надеемся, что это будет воспринято с пониманием общей картины или хотя бы приведет к более глубоким выводам. Ты сомневаешься в серьезности наших намерений за эти нападки на музеи. Но ты должна была понять, что мы видели это лишь как часть более широкомасштабной борьбы, когда соотносили себя с «герильей», с «неграми», когда вроде бы ясно написали, что «стремимся к тотальной революции: к культурной, социальной и политической».