Мотив для спасения
Шрифт:
Когда они добрались до места преступления, стало ясно, что судмедэксперты и криминалисты уже закончили свои дела. Они просто бесцельно шатались вокруг, причем большинство из них находилось за лентой, огораживающей периметр вплоть до входа в переулок. У одного из них в руках был стаканчик с кофе, благодаря чему Эйвери внезапно осознала, что уже наступило утро. Она взглянула на часы, которые показывали 8:45.
«Боже, – подумала она. – Я и правда перестала хоть как-то ориентироваться во времени за эти дни. Могу поклясться, что когда
В этот же момент накатила жуткая усталость. Но Эйвери просто махнула на нее рукой, поскольку они с Финли уже подходили к собравшимся криминалистам. Она рассеяно помахала своим жетоном, а напарник лишь вежливо кивнул.
– Ты уверена, что справишься? – спросил он.
Эйвери кивнула и они вошли в переулок, минуя огораживающую ленту. Пройдя несколько шагов, офицеры свернули налево, где находилась небольшая площадка, заполненная пылью, мелким мусором и граффити на стенах зданий. В углу находилось несколько старых заброшенных городских мусорников. Чуть дальше Блэк заметила тело девушки, которое до этого уже видела на снимках с места преступления. Фотографии не смогли передать атмосферу того, что ей пришлось увидеть собственными глазами.
Во-первых, кровь выглядела куда хуже. Без глянца, автоматически придаваемого фотографиями, она была более тусклой и навевала мысли о смерти. Столь жестокое убийство быстро вернуло ее к реальности, упорядочив мысли и вытащив из больничной палаты Рамиреса.
Она подошла настолько близко, насколько могла, не вступая при этом в лужу крови, и позволила мозгам приступить к работе.
«Бюстгальтер и трусы не сексуальны и не привлекают внимания, – подумала Эйвери. – Эта девушка не искала приключений на вечер. Если нижнее белье выглядит так, то, скорее всего, остальная одежда тоже была не слишком откровенной».
Блэк медленно прохаживалась вокруг тела, отмечая более мелкие детали. Она увидела рану в том месте, где гвоздь прошел через челюсть, а затем еще несколько таких же. Все они были колотыми. Одно отверстие находилось между глаз, еще одно чуть выше левого уха, по одному в каждом колене, в основании груди, в челюсти и на затылке. Лужа крови и отчет О'Мэлли, говорили о том, что на спине у девушки, которая на дайнный момент была прижата к кирпичной стене, словно тряпичная кукла, также находились похожие раны.
Это было бесчеловечное, зверское, жестокое убийство.
Вишенкой на торте являлся тот факт, что у жертвы отсутствовала левая рука. Все еще кровоточащий обрубок говорил о том, что ее отрезали не более шести часов назад.
– Есть ли какие-нибудь признаки насилия? – бросила Блэк через плечо, обращаясь к криминалистам.
– Пока ничего не видно, – ответил один из них. – Невозможно сказать наверняка, пока мы не заберем ее отсюда.
Эйвери уловила язвительность в его словах, но проигнорировала ее. Она медленно повернула труп. Финли наблюдал за происходящим с безопасного расстояния. По его виду можно было сказать, что он предпочел бы находиться где угодно, только не здесь. Блэк изучила тело, его конституцию. Это было сделано тем, кто хотел что-то доказать, ясно, как день.
«Вот почему они так хотят
Но что-то не складывалось. Говард был сумасшедшим, но не варваром. Это не его стиль.
«У Рэндалла никогда не было проблем с тем, чтобы убить и привлечь максимум внимания прессы. Когда-то он разбросал останки своих жертв вокруг Гарварда. Но не подобным образом. Это выхот за все разумные рамки. Все убийства, которые он совершал были очень жестоки, но в каждом было нечто чистое… Все улики говорили о том, что сначала он расправлялся с несчастными, а уж потом расчленял. Но даже здесь он был очень аккуратен и точен».
Когда Эйвери, наконец, отступила, раскладывая в голове увиденное по полочкам, к ней подошел Финли.
– Ну, что думаешь? – спросил он.
– Есть одна мысль, – ответила Блэк. – Но, могу поспорить, О'Мэлли это не понравится.
– Ты о чем?
– Говард Рэндалл не имеет никакого отношения к этому телу.
– Это бред. А что насчет руки? Могу поспорить, она спрятана где-то на территории кампуса Гарварда.
Эйвери лишь хмыкнула в ответ. Предположение было вполне справедливым, но она все равно не верила в это.
Они направились обратно к машине, но прежде, чем успели дойти до оградительной ленты, Блэк заметила, как кто-то паркуется прямо на тротуаре недалеко от них. Она не распознала машину, но человека, сидящего в ней, было сложно не узнать. Это был мэр.
«Что этот идиот забыл здесь? – задумалась она. – И почему он выглядит так злобно?»
Мэр направился к криминалистам, которые начали расступаться на его пути. Как только все разошлись, Эйвери нырнула под ленту, чтобы поздороваться. Она попыталась задержать его, чтобы он не совал свой нос в кровавый хаос, царящий за ее спиной.
Лицо мэра Гринвальда излучало неприкрытую ярость. На долю секунды Блэк показалось, что сейчас у него изо рта пойдет пена.
– Эйвери Блэк, – грозно начал он, – что, черт возьми, ты здесь делаешь?
– Сэр, – неуверенно ответила она, пытаясь сообразить, как ему ответить.
Как оказалось, это не имело никакого значения. Еще одна машина подъехала к тротуару, чуть не столкнувшись с первой. Эту машину Эйвери узнала сразу. Она едва успела притормозить прежде, чем из нее выскочил О'Мэлли. Коннелли заглушил двигатель и тоже вышел, догоняя капитана.
– Мэр Гринвальд, – начал О'Мэлли. – Это не то, что Вы думаете.
– Что ты сказал мне с утра? – ответил тот. – Ты сказал, что все улики указывают на то, что это убийство – дело рук Говарда Рэндалла. Ты уверял, что дело в шляпе и что место преступления, возможно, подскажет, где скрывается этот сукин сын. Было такое?
– Да, сэр, – кивнул капитан.
– То есть притащить сюда Эйвери Блэк, по-твоему, означает «дело в шляпе»? Единственную из тех, кто, как известно СМИ, встречался с ним в тюрьме?