Мотивация небес
Шрифт:
— Вы хотите сказать, что меня готовили, как индейку к праздничному столу?!
— Не переживай, — Эвил протянул раскрытую ладонь с маленьким камушком. — Возьми, это защитит тебя.
— Что это? — сквозь накатывающие слезы спросила я.
— Это колония нанороботов. Они среагируют, если тебе станет смертельно плохо, и не дадут никому убить тебя с помощью поцелуя. Все, что нужно сделать, — это сунуть их за щеку.
— Да я вообще не буду с ним больше!.. — в слезах выпалила я.
— Ну и зря, — спокойно прервал меня Фостер.
— Как это зря?! Почему? — этот человек удивлял меня не меньше профессора
— Вот так! Зря! Тебе выпал шанс обучаться у величайшего из идеальных воинов. Такая удача выпадает раз в жизни и далеко не каждому. Даже я не знаю о природе энергетических потоков столько, сколько знают Алан и Лев. Несмотря на то что у нас в этом направлении работают еще три лаборатории, по некоторым направлениям мы пока не смогли продвинуться так же далеко.
По-моему, было бы глупо этим не воспользоваться. По моим расчетам, они не причинят тебе вреда до тех пор, пока не закончится первый цикл обучения. Хотя я, конечно, могу ошибаться. В любом случае, у тебя будет постоянная и надежная защита. — Он кивнул на миниатюрную таблетку в моей руке. Я машинально сунула ее за щеку. Во рту появился кисловатый привкус, и таблетка растеклась по внутренней стороне щеки.
— Теперь ты можешь забыть о нашем разговоре. Тебе уже ничего не угрожает. А мне пора…
— Да уж. Как же я теперь смогу с ним рядом находиться? Меня тошнит от одной мысли о нем!
— Тебя никто и не заставляет. Это только твой выбор. Попробуй. Если не сможешь — живи дальше прежней жизнью.
Мысли о прежней жизни вызывали у меня еще меньше восторга. Нет. У меня, конечно, теперь есть почти полтора миллиона фунтов, но я пока не была готова опять начинать жизнь с нуля.
— До встречи. — Он встал, и уже стал прощаться со мной, когда мне в голову пришел еще один вопрос.
— Так вы тоже знаете, где находится Святой Грааль?
— Нет, я не знаю. И боюсь, что Алан уже использует его против всего человечества. — Он кивнул в знак прощания и пошел дальше по аллее. На перекрестке его подобрал большой черный джип с тонированными стеклами.
Вот это поворот! А я уже почти поверила, что Алан любит меня. Думать об этом было больно. В груди так болело, как будто в нее только что вонзили огромное ядовитое копье. Я встала и пошла быстрым шагом, чтобы отвлечься от этих ужасных мыслей. Я шла в какой-то непривычной отрешенности. Мыслей в голове не было никаких, но при этом я не обращала внимания на то, что было вокруг меня.
«А вдруг этот Фостер меня тоже обманывает?».
Эта мысль вывела меня из оцепенения. Я сконцентрировалась на профессоре и поняла, что до урока осталось меньше пятнадцати минут. Надо обязательно попасть на эту встречу, иначе я не узнаю, кто и зачем пытается меня обмануть. В этот раз занятие должно было пройти где-то рядом со школой. Во всяком случае, тянуло меня именно туда, а расстояние до нее было не близкое — пару миль как минимум. Я бежала минут десять, пока совсем не выдохлась. Тяжело дыша, перешла на шаг. Даже нормальный темп ходьбы после такого марш-броска давался мне с трудом, но я продолжала идти, благо школа была уже недалеко. Я зашла с черного хода и через подвал направилась к пристройке с небольшим школьным складом. Теперь я уже точно чувствовала, что иду в нужном направлении.
Мы каждый раз собирались в новом помещении.
Вот я поднялась из подвала на улицу, вошла в дверь склада на заднем дворе. Все уже были тут. На стене на всякий случай висела школьная доска.
— Заходи, Софи, — пригласил профессор. — Тема нашего занятия «Формула любви». Ты уже в курсе предмета, так что повторять не буду.
Я нашла себе место, стараясь не смотреть на Алана.
38. Формула любви
— Любовь между людьми — это просто энергетическая связь, — продолжал профессор. — Труба между их энергетическими сосудами. Открытая труба, без возможности ее перекрыть или поставить откачивающий насос для перекачивания энергии из того, с кем ты связан. Просто труба. Без вентилей и кранов.
«Он как будто знает, что мне рассказывал Фостер, но почему-то не говорит о насосах», — подумала я.
— Не такая она и простая, — с досадой вставил Алан.
Я сразу приняла его замечание на свой счет и еще больше разозлилась.
— Да, я просто акцентировал внимание на том, что кроме трубы с обеих сторон нет никаких дополнительных построений — насосов или барьеров, — ответил Лев. — Основная суть взаимной любви в том, что два разных организма становятся одним, более сложным организмом. Все очень просто и очень сложно одновременно.
— А в чем сложность? — заинтересовался Дэн.
— Сложность в том, что любимый человек становится частью того, кто его любит. Они постепенно срастаются в единое целое, но при этом сохраняют свою индивидуальность.
Перед профессором плавали светящиеся миниатюрные человечки в своих энергетических сферах. Он сделал жест рукой, и труба между миниатюрными человечками увеличилась.
— Показываю на модели, потому что взаимная любовь в чистом виде в жизни почти не встречается, — пояснил он мне.
Тут Алан задал вопрос, который пришел в голову и мне:
— А может ли человек снять барьеры сразу, если видит, что перед ним та девушка, которая ему суждена?
— Это умеют делать только Идеальные Воины, простому человеку это не под силу. Еще не забывайте, что даже если он это сделает, ему еще нужно будет сделать так, чтобы она не боялась снять барьеры со своей стороны. Проще всего, если она тоже Идеальный Воин. Тогда она тоже сразу все увидит, и если он ее суженый, то ее страх не помешает ей снять свои барьеры. Такие ситуации обычно описывают в сказках: «Поцеловались, на следующий день сыграли свадьбу, а потом еще и жили долго и счастливо до конца своих дней».
— А если девушка еще не стала Воином? — задал следующий подготовленный вопрос Алан.
Я разъяренно посмотрела на него. Было абсолютно ясно, что он задает эти вопросы специально, чтобы таким образом пообщаться со мной.
— О, тогда я ему не завидую, — ответил профессор с улыбкой. — Ему придется потрудиться, чтобы помочь ей стать Воином и при этом постоянно бороться с ее страхами. Но игра стоит свеч. Ведь пары, в которых Воины оба, — это такая редкость, что о них остается только легенды слагать.