Мотылёк
Шрифт:
Мне приходит в голову, что Вивьен, возможно, сейчас думает о Клайве.
– Как ты думаешь, Клайв знал, что с ним происходит? – мягко спрашиваю я.
– Клайв – это другое дело! – повернувшись ко мне, неожиданно резко отвечает Вивьен. – Он сам во всем виноват. Он заслуживал каждого из тех демонов, которые в него вселились, и сам это прекрасно знал.
У меня и в мыслях не было провоцировать очередную гневную тираду в адрес Клайва.
– Мне кажется, твоя злость на него чрезмерна.
– Ох, Джинни, у тебя всегда все так просто? Неужели ты никогда ничего не замечаешь?
Вивьен раздражается все сильнее – ее чашка даже начинает стучать о блюдце.
– Я лишь пытаюсь…
– Что ж, – обрывает меня она, – я тоже пыталась – и пыталась, как могла, видит Бог! – Она ставит чашку на лавку под окном. – Пыталась помочь тебе понять, осознать, что все не так просто, как тебе кажется, и иногда стоит пересматривать свои убеждения. Я вернулась домой не для того, чтобы сообщить тебе это, но я не могу больше скрывать от тебя правду. Я могу защищать тебя от других людей, но не от истины.
Опять эти загадки! В конце концов, я не просила ее возвращаться.
– Загвоздка в том, – продолжает она, – что если бы правда предстала пред тобой, ты попросту не узнала бы ее. Это всегда было твоим недостатком.
Я больше не слушаю ее бред – у меня просто нет желания делать это. Я пытаюсь понять, что могло произойти в голове у Клайва, – я имею в виду изменения на молекулярном уровне, вызвавшие слабоумие.
Вивьен хватает меня за плечи у самой шеи и трясет.
– Джинни! – кричит она.
Я вздрагиваю:
– Что?
– Ты куда-то улетела. Я знаю, тебе удобно улетать далеко-далеко и не слушать меня, ведь так? Неужели ты не хочешь знать правду?
– Какую правду?
– Всю сразу.
– Например? – повышаю я голос. Терпение мое кончается.
Вивьен молчит, наслаждаясь тем, что подцепила меня на крючок.
– Например, то, что твоя собственная мать была убита, – наконец произносит она.
Она внимательно смотрит на меня, словно выискивая признаки того, что ее слова причинили мне боль. А я просто смеюсь. Что еще мне делать? На самом деле это лишь тихое хихиканье – как будто Вивьен удачно пошутила. Но, как ни странно, сама она не смеется. Неужели она это серьезно?
– Это же просто смешно, Вивьен! – восклицаю я.
И тут она делает что-то еще более странное: сжав кулаки, три раза подряд топает ногой. Она как будто давит скорпиона – так, чтобы наверняка. Сейчас она напоминает восьмилетнюю девочку, у которой приступ дурного настроения.
– Ну как заставить тебя хотя бы попытаться понять? – почти
Вообще-то не похожа, должна я признать.
Стараясь говорить спокойно, я в очередной раз повторяю:
– Вивьен, она свалилась с лестницы, ведущей в подвал. Я ходила туда и видела, как она лежит на спине. Клянусь, это был несчастный случай.
– Ты ошибаешься, Джинни, ты видела все не так, как оно было! – кричит Вивьен.
– Но с чего ты это взяла? – до крайности озадаченная, спрашиваю я.
– Я знаю, вот и все! – Вивьен буквально захлебывается собственными словами. – Джинни, это интуиция, она меня никогда не подводит!
Я не собираюсь произносить этого вслух – неизвестно, как она отреагирует, – но вам я скажу: Вивьен совершенно свихнулась. Как можно, сидя в Лондоне, знать наверняка, кого убили в Дорсете, благодаря одной лишь интуиции? У тебя либо есть конкретные факты, либо нет – и я уверена, что вы со мной согласитесь. И потом, я ученый, а интуиция – это из другой епархии.
Вивьен с размаху опускается на подушки на лавке под окном и кладет ноги на стоящий рядом стул.
– Какое-то время я думала, что это сделала ты, – уже спокойнее говорит она, словно начиная длинный рассказ.
Я ошеломлена, потрясена, убита.
– Я? Вивьен, ради бога, ты сошла с ума! – забыв об осторожности, говорю я.
Но она, не обращая на это никакого внимания, продолжает спокойным, ровным тоном – как человек, который должен рассказать свою историю независимо от реакции слушателей.
– Я думала, что Клайв и доктор Мойзе тоже это знали и прикрывали тебя, – говорит она, глядя на свои ноги, лежащие на стуле. Я же стою в двух шагах от нее, возвышаясь над ней и уперев руки в бока. Я даже уверена, что моя челюсть отвисла.
– Доктор Мойзе официально потребовал, чтобы полиция тебя не допрашивала. Он выбил специальное распоряжение суда, которое запрещало это делать. Он заявил, что у тебя какое-то расстройство, что твое психическое состояние слишком неустойчиво.
– Вивьен, это полная чушь! Ничего подобного не было.
– Да знаю я, знаю, – словно смягчившись, отвечает она. – Позже я пришла к выводу, что ты была тут ни при чем, иначе ты все мне рассказала бы.
– Вот именно! – возмущенно восклицаю я.
– Ты бы всем об этом рассказала.
– Само собой!
Но, не успев произнести эти слова, я почувствовала, что петля затянулась.
– И я поняла, что это Клайв столкнул ее с лестницы, а ты прикрываешь его.