Мой адрес — Советский Союз! Дилогия
Шрифт:
С проводами Полины и Насти из училища домой я немного поторопился, так как занятия в институте и училище заканчивались практически в одно время, и я физически не успевал бы добраться до «кулька». Если только на такси, но такой роскоши я не мог себе позволить.
Опять же, хотелось верить, что до этих обалдуев дойдёт моё вчерашнее внушение, да и вряд ли они рискнут приставать к девчонкам средь бела дня. Но первым делом, естественно, надо бы провести политинформацию с самим Язовским, чтобы в его тупой голове больше не возникало мыслей угрожать Полине.
Его ещё поймать надо, он же типа на больничном. Стоп! А может, действеннее будет, если я пообщаюсь
Нет, пожалуй, я этот вариант оставлю на крайний случай. Нужно всё же поговорить с Язовским-младшим. Только как его подловить? Понятно, что он не сидит целыми днями дома на своём больничном, более чем уверен, что парень чувствует себя вполне нормально, на машине раскатывает, Полина не даст соврать. Возможно, об этом даже папаша его не знает, так как, если мне не изменяет память, чуть ли не с первого курса Алексей жил в доставшейся вроде как от бабушки однушке то ли в центре города, то ли недалеко от него. Не исключено, что в связи с мнимой болезнью студент обитал сейчас у родителей. Хотя где-то в глубине души я допускал мысль, что парень был, например, хроником с почечной патологией, и удар дал обострение, но это один шанс из тысячи. Скорее всего отдыхает от учёбы в своей квартире, и не исключено, что вечерами тусит с друзьями в каком-нибудь кабаке, коих даже в современном Свердловске было с избытком.
Вот бы узнать адресок, я бы наведался, поговорил с Лёшей по душам. Адрес может быть в деканате — наверняка Язовский прописан в этой однушке. Можно заявиться к секретарше декана со словами: «Дайте мне адрес Алексея Язовского, я хочу его навестить, фруктов передать, варенья от мамы», но такой вариант казался не слишком реальным. Нина — так звали моложавую и совсем не привлекательную секретаршу — по-любому в курсе той истории с рукоприкладством, секретарши — они всё про всех знают.
Хотя чего я огород горожу? Есть же адресно-справочные бюро, в каждом крупном городе они имеются. Вот только где оно находится в Свердловске… Помог постовой милиционер, подсказал, мол, прямо по 8 марта, потом направо и через квартал на перекрёстке. Нашёл. И адресок мне выдали, после чего я мысленно начал прокручивать в голове, как наведаюсь к Язовскому и прочитаю ему лекцию, что такое хорошо, и что такое плохо.
Правда, как это будет выглядеть на самом деле, я не очень ясно представлял. Подловить его утром или вечером у подъезда? А если бабки, соседи увидят? Вдруг шум поднимет? Или по стучаться к нему в дверь… А он в глазок — раз! Или, если даже глазка нет, спросит, кого это там принесло, а я что? Представляюсь почтальоном с телеграммой, изменив голос? Детский сад какой-то.
Но всё разрешилось само собой. После первой пары Вадим пол своим комсомольским делам отправился в деканат, а я остался ждать его в аудитории, где должна была пройти следующая лекция. Когда Вадим появился, то выглядел каким-то взволнованным.
— Он там! — чуть ли не в ухо громко прошептал мне дружбан.
— Кто? — не понял я. — И где?
На лице Вадима отобразилась досада, словно я должен был сразу же сообразить, что он имел ввиду.
— Язовский в деканате! В приёмной какую-то бумажку оформляет.
— Та-ак, — протянул я. — Вадик, пригляди за портфелем.
—
— Я быстро.
Через полминуты, подскочив к двери приёмной, замер. Осторожно, без стука, приоткрыл её, и в образовавшуюся щёлку увидел спину Язовского. Фух, успел!
Теперь оставалось только дождаться, когда он выйдет из приёмной. В этот момент раздался звонок на занятия, и коридор весьма кстати опустел. Я к тому времени успел переместиться в дальний конец коридора, готовый в случае чего спрятаться за угол лестничной площадки. А ещё минуту спустя дверь приёмной открылась, и показался Язовский с чёрной папкой на молнии в руке. Лицо его выглядело озабоченным, он бросил взгляд на часы, и скорым шагом направился в мою сторону. Я стоял, прислушиваясь к его шагам, а про себя молился, чтобы никто не помешал нашему разговору.
Едва он показался из-за угла, как я тут же схватил его за грудки и прижал спиной к стене. Обычно узенькие глаза Язовского от удивления и испуга, казалось, сейчас выскочат из орбит, а рот приоткрылся, обнажая здоровые, крепкие зубы.
— Слушай сюда, мразь! — прошипел я ему в лицо. — Ещё раз попробуешь кого-нибудь из своих тупых дружков подослать к Полине, или сам приблизишься к ней ближе, чем на три метра — пеняй на себя. Я найду способ тебя уничтожить! Понял? Понял, я спрашиваю?
— П-п-понял, — промямлил Язовский, после чего сглотнул слюну, отчего его кадык вздёрнулся вверх и снова опал.
— Ну раз понял — молодец.
Я покровительственно похлопал его по щеке, хотя изначально не собирался этого делать. Но спонтанно мелькнуло в голове, что пара таких унизительных для этого мажорчика шлепков поможет окончательно деморализовать его психику.
— А теперь чеши отсюда, чтобы духа твоего здесь не было… болезный.
Глядя Язовскому в спину, я подумал, что могу и впрямь больше его не увидеть, учитывая, что сегодня — последний учебный день. Для кого-то летняя сессия, а для кого-то выпускные экзамены и дипломы. А вообще интересно, как себя поведёт этот оболтус после моего наезда… Нажалуется папочке и всё закончится заявлением в милицию? Так пусть ещё докажут, что я вообще приближался к Язовскому-младшему, свидетелей-то не было. Натравит на меня своих дружков? Хм, пусть в следующий раз сразу человек десять присылает. Или будет тише воды, ниже травы, ни словом никому не обмолвившись о произошедшем? Что толку гадать, недаром говорится: чужая душа — потёмки.
Это было первым происшествием, так удачно изменившем мои планы. Второе началось с того, что после первой пары меня поймал Борисов.
— Покровский, у тебя какие планы на вечер?
— Тренировка вообще-то… А что, Юрий Борисович, случилось?
— Пока не случилось, — хмыкнул тот. — Можешь разочек пропустить свою тренировку? Хочу познакомить тебя с одним человеком, чтобы ты из первых уст рассказал ему про свои проблемы с семейством Язовских. Во всяком случае, он может что-то сделать, попытаться чем-то помочь.
— Хм, и кто же это, если не секрет?
— Секрет, — загадочно улыбнулся Борисов. — Ты волейбол любишь?
— Да так, — пождал я плечами.
— Подтягивайся к семи часам к спортзалу «Ласточка» на Фурманова. Спортзал небольшой, не потеряемся. Посмотрим волейбол, а потом поговоришь с человеком.
Спортзал действительно был небольшой, и со стороны больше походил на кирпичный барак или склад с большими, зарешечёнными изнутри окнами. Решётки, как я логично предположил, защищали не от воров, а от мячей, которые могли разбить стёкла.