Мой адрес — Советский Союз! Дилогия
Шрифт:
Мои слова произвели на Полину впечатление. Да уж, козырнул перед провинциальной девушкой своей начитанностью. Ну и пусть знает, что её молодой человек не только кулаками махать способен, но ещё и выдавать иногда умные мысли.
А вот и вход в метрополитен с огромной светящейся буквой «М» наверху. Через полчаса я поцеловал Полину на прощание у дверей гостиницы «Ярославская», получив в ответ такой же горячий поцелуй. А ещё через пару минут садился в удачно обнаруженное такси, подмигнувшее мне зелёным огоньком. Водитель, с его слов, собирался уже ехать в парк, а Бирюлёво не по пути, да и обратно пассажира уже не найдёшь, но, когда я предложил десятку, подумав, согласился. Я так вымотался за день, в том числе и от нервного напряжения что на концерте, что
— Приехали, товарищ! — говорит пароход голосом таксиста.
Я открываю глаза. Да, действительно приехали.
— Дороги у вас тут, конечно…
Таксист вздыхает, а протягиваю ему десятку, и выбираюсь под снова начавший моросить дождик. На часах без десяти полночь. Теперь — спать! Крепко и без глупых сновидений.
[1] Валентина Гаганова — бригадир прядильной фабрики Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината. Член ЦК КПСС (1961–1971). Герой Социалистического Труда (1959). В 1958 году, выполняя решения парткома, перешла в отстающую бригаду. Используя свой опыт, авторитет и умение работать с людьми, грамотно и по-новому организовала работу в бригаде и в короткие сроки вывела её в передовые.
Глава 10
Я стал членом нашего вузовского научного кружка, которым руководил Борисов. В кружке изучали развитие математической теории процессов управления, методов нелинейной механики и, самое главное — занимались разработкой и решением задач на ЭВМ. Если уж я решил осваивать компьютеры, то научный кружок — возможность развиваться в данном направлении. Не вдаваясь в подробности, обрисовал общую идею Борисову, который этим кружком и руководил, и тот тут же озадачил меня сделать литературный обзор по выбранной теме.
Что-то типа реферата-доклада на основе статей как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе.
— Не знаю, где ты иностранные материалы достанешь, — задумчиво поправил очки Борисов. — В институтской библиотеке ты точно ничего не найдёшь, попробуй сходить в областную, в отдел научной литературы, может, там что-нибудь отыщется.
До отъезда (вернее, отлёта) в Каунас оставалось всего ничего, и я пообещал Борисову сделать обзор, но после возвращения с чемпионата страны. Тут же по его совету записался на абонемент в научный отдел областной библиотеки имени Белинского, которая располагалась… на улице Белинского. Неожиданно, хе-хе.
Ничего интересного по теме в естественной периодике я не обнаружил, равно как и книжных изданий. Единственное, что порадовало — наличие американского научно-популярного журнала «Popular Science» за сентябрь прошлого года. Правда, издаваемом на английском языке. Но тот, умерший осенью 2022 года Евгений Покровский, английский знал относительно неплохо, в том числе и технический, а в этом номере я обнаружил как раз статью, посвящённую молодой науке — информатике. Научно-популярную статью, написанную доступным языком. Всё-таки название журнала в переводе на русский — «Популярная наука», это не узконаправленное издание для кучки яйцеголовых очкариков.
До отбытия в Каунас я эту статью успел перевести, а в божеский вид доклад придётся приводить уже после возвращения. Отлёт из «Кольцово» у нас с Казаковым был намечен 12-го, и я ещё успел сходить с нашим институтом на праздничную демонстрацию. Снова видел Ельцина, махавшего рукой проходившим мимо трибуны колоннам учащихся и трудящихся, и даже, как мне показалось, улыбнувшемуся именно мне. А может, товарищу Суслову, чей портрет я нёс в этот раз.
В тот же вечер показали праздничный концерт, а на следующий день Полина проснулась знаменитой.
— И правильно, — одобрил я. — А если не угомонится, передай ему, что я сам приглашу его на свидание. Только оно может ему не очень понравиться.
Моей известности тоже прибавилось, всё-таки объявляли автора песни, и многие из тех, кто меня знал, сразу же сообразили, о ком речь. Ректор лично меня поздравил, сказал, что гордится мною, и моя фотография вскоре украсит Доску почёта нашего вуза. Забегая вперёд, скажу, что Фёдор Петрович выполнил своё обещание. Но почему-то моё фото красовалось по соседству с фотографией Ельцина, что меня впоследствии немного смущало. Вроде как будущий алко-Президент и не сделал ещё ничего плохого, но я же знал, на что он способен, если получит власть в свои руки и обстановка в стране будет соответствующая, способствующая к выдвижению на политический Олимп таких персонажей.
Полине и мне пришлось дать интервью не только молодёжному изданию, но и главной газете области. Мало того, нас даже пригласили на телестудию, где мы стали гостями одной из программ свердловского телевидения. На прощание мне пожелали успехов на предстоящем чемпионате страны, куда я отбывал на следующий день вместе с Казаковым.
Добираться до Каунаса пришлось с двумя пересадками. Сначала самолётом в Москву, а оттуда рейс до Вильнюса, где нас встретил построенный в стиле сталинский ампир аэропорт. Из литовской столицы, которую нам удалось посмотреть лишь мельком, в Каунас курсировал автобус от республиканского спорткомитета. Два часа дороги — и вот мы во втором по величине городе Литвы, который до Великой Отечественной был временной столицей Литвы.
Всё-таки чувствуется какая-то западность. И в архитектуре, и во внешности людей, и в их поведении. Из туристического буклета, купленного ещё на аэровокзале Вильнюса, где рассказывалась история Каунаса, давались данные по образованию, промышленности, спорту, также узнал, что среди достопримечательностей города, в котором в прошлой жизни мне не доводилось бывать, присутствуют Старый город, открытый в 1966 году Музей народного быта Каунасский замок, Второй и Девятый форты, Каунасский ботанический сад, ратуша, Художественный музей имени Чюрлёниса. Музей чертей, костёл Святого Георгия, Собор Святых Петра и Павла, Пажайслисский монастырь, Церковь Витаутаса Великого… Этих соборов тут как грибов в лесу после дождя. В общем, время будет — обязательно устрою себе экскурсию. Да ещё и пофоткаюсь на фоне этих самых достопримечательностей. Надо создавать фотолетопись, чтобы было что детям и внукам показать. В том, что они у меня будут, я почему-то не испытывал сомнений.
Участников соревнований разместили в загородном Доме отдыха, над входом которого красовалась вывеска с надписью на литовском «Kregzde» и на русском «Ласточка». «Kregzde», как выяснил я чуть позже, и переводится с литовского как «Ласточка». Тут же было указано, что Дом отдыха относится к профсоюзам Литовской ССР. Похоже, раньше это было что-то вроде не очень большого замка красного кирпича, с башенкой сбоку, увенчанной шпилем и насаженным на него флюгером-петушком, а при советской власти обустроенного под трёхэтажный Дом отдыха. Вокруг здания был разбит парк с мощёными булыжником аллеями, а дальше и вокруг — живописный лес, в котором сосны перемежались с лиственницами, уже успевшими сбросить свои пожелтевшие иголки, и редкими берёзками. Я наполнял лёгкие воздухом, вобравшем в себя запахи прелой хвои и грибов, и не мог надышаться. А сама литовская осень ощущалась какой-то безвременной, словно бы застывшей в осознании собственного величия, неподвластное течению времени.