Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
– Купили? – спросил я.
– В некотором роде, – уклончиво ответил завотделом и тут же вскинул руки. – Даже не сомневайтесь, всё по закону, комар носа не подточит.
Дом был бревенчатым, но внутри брёвна оказались стесаны. Стесали их, как пояснил Резник, уже после того, как сложили дом, и заштукатурили, а он старую штукатурку содрал и заштукатурил заново, после чего отделал декоративными панелями из ДСП. Не сам, конечно, а мастера, но под его чутким руководством.
Похоже, в этот дом хозяева немало вложили средств и сил. Тут даже имелся раздельный санузел. В одной отделанной явно импортной плиткой комнатушке ванна и
– Дом подключен к системе канализации, поэтому с отходами никаких проблем не будет. Мусорные контейнеры дальше по улице, через два дома, на небольшом пустыре. Кстати, мебель, книги и посуду мы оставляем. Была мысль распродать, выручить за неё хорошие деньги, но уже не успеваю. Честно говоря, не ожидал, что нам всё-таки дадут разрешение на выезд, сразу же купил билеты. Так что, если надумаете покупать дом, считайте, мебель вам уже не понадобится.
Да уж, мебель тут стояла хорошая, я бы даже сказал, замечательная. Иного ожидать в доме, где проживает директор мебельного магазина, было бы странно. И порадовала домашняя библиотека, где виднелись корешки редких подписных изданий.
А вот стиральную машинку, холодильник, огромную радиолу и телевизор Резники всё же продают. Завтра за ними должен приехать покупатель. Что ж, если я тут осяду, придётся обзаводиться собственной бытовой техникой.
Кое-что из посуды, по словам хозяина, они успели уже продать, но и того, что осталось, мне хватит с лихвой. Хрусталь тоже «ушёл», как и пара ковров, ну так я к мещанству никогда не был склонен, как-нибудь переживу.
На первом этаже располагались гостиная, и совмещённая со столовой, оборудованная чуть ли не по последнему слову техники кухня. Плита газовая, имелся и дровяной камин, сделанный уже при Резнике, захотелось ему, видимо, побарствовать. С той стороны дома на всякий случай под навесом имеется небольшая поленница, так что с дровами в ближайшее время проблем возникнуть не должно.
– Пойдёмте, я вам второй этаж покажу. Там у нас с Татьяной спальня, и была спальня дочери. Мы дочку Раисой назвали, она четыре года назад в Москву уехала, учится в консерватории. А год назад вышла замуж за… хм… своего педагога.
– То есть в Израиль она не собирается?
– Отказывается наотрез, – вздохнул Резник. – У неё способности к музыке, и она считает, что Московская консерватория – лучшая в мире. И что именно в СССР она может состояться как виолончелистка. Опять же, семья… Они уже задумываются о ребёнке.
– В целом с ней можно согласиться, – сказал я, подумав, что на будущем Раисы отъезд родителей может сказать весьма негативно. – Рыба ищет – где глубже, а человек – где лучше. А почему вы не перепишете дом на дочь?
– Мы ей предлагали, но она наотрез отказывается. Не нужен, говорит, мне этот дом в Свердловске, из которого я, слава богу, выбралась и надеюсь больше никогда не вернуться. У меня теперь московская прописка, что хотите со своим домом – то и делайте. Вот и делаем…
Второй этаж занимали две спальни, побольше и поменьше. Мелькнула мысль, что вторую можно будет так же, по примеру Резников, выделить ребёнку. Если он, конечно, будет, во что хотелось верить.
– Роман Исакович, давайте посмотрим коммуникации. Трубы, электропроводку…
– Бога ради, идёмте.
Подвальная дверь располагалась под лестницей, ведущей на второй этаж. Резник щёлкнул тумблером находившегося справа за дверью выключателя (в данном
– Трубы почти новые, в позапрошлом году меняли. А проводку пять лет назад, но тоже, как видите, состояние идеальное. Можем осмотреть чердачное помещение.
– Давайте.
Его жена показалась только мельком, поздоровалась и больше «не отсвечивала». Она была явно славянской внешности, интересно, в кого пошла дочка?
Час спустя мы закончили осмотр дома. Я сказал, что мне здесь всё нравится, включая сад и беседку на внутреннем дворике, также огороженном забором, и оборудованную там же насосом артезианскую скважину, оставшуюся от предыдущих владельцев.
– Дайте мне три дня, в течение которых я дам окончательный ответ.
– Хорошо, три дня, но это максимум. Потому что, сами понимаете, время для меня – деньги.
– Тогда, может, скидку сделаете?
– Молодой человек, побойтесь бога! Я и так выставил более чем приемлемую цену!
– Это я так спросил, на всякий случай, ведь поторговаться – святое дело, – ослепительно улыбнулся я.
А на следующее утром я позвонил Хомякову и сразу же поинтересовался, не будет ли слишком вызывающе, если студент купит себе дом в личное пользование?
– Деньги-то честно заработаны? – на всякий случай уточнил Виктор Степанович.
– Обижаете! Гонорары за песни.
– Ну тогда вы в своём праве, – успокоил он меня. – Можете приглашать на новоселье.
– Пока дом ещё не купил, хочу узнать предварительно, не будут ли этот участок в ближайшее время застраивать. А если не планируется – то покупаю и сразу же приглашу на новоселье.
После разговора с Хомяковым я отправился в градостроительное управление и после некоторых бюрократических сложностей, сопровождавшихся шоколадкой секретарше и бутылкой коньяка заведующему отделом застройки, выяснил, что в ближайшие годы расселять жителей частного сектора, в котором проживали Резники, не планируется. Вероятно, эти домики всё же снесут, но не раньше, чем лет через пятнадцать-двадцать, и то не факт. Успокоенный этим объяснением, я отправился снимать деньги в сберкассу со срочного вклада. В сберкассе столько не было, пришлось ходить два дня подряд. А на третий день мы с Резником поехали к его знакомому нотариусу, где прошло оформление купли-продажи. Я видел, как жаль Роману Исаковичу покидать своё гнёздышко.
Потом поехали оформлять прописку. Для этого мне пришлось выписаться из общежития, что стало для Вадима большой печалью, хотя о своих планах присмотреть домик я сообщил ему в первый же вечер после визита к Резникам.
– Эх, подселят какого-нибудь балбеса, – вздыхал он.
– А что делать, – тоже вздыхал я. – Ты же знаешь, у меня, можно сказать, отношения с Полиной – теснее некуда, а нам даже встречаться с ней негде, целуемся в кинотеатрах.
– Оно и верно, – соглашался Вадик. – Ну хоть на занятиях будем видеться.