Мой Ангел
Шрифт:
В принципе, ей нравилась её работа, тем более, что сейчас, она была близка к миру моды как никогда, но желание создавать что-то новое и уникальное никогда её не покидало. Жаль времени на это порою катастрофически не хватало.
Из-за постоянной занятости, личная жизнь девушки всегда оказывалась на последнем месте. Её школьная подруга Алья, постоянно пыталась свести подругу ну хоть с кем ни будь. Вкус у шатенки был вполне приличный, и потому на качество возможных ухажёров Маринетт не приходилось жаловаться, но не с одним, она так и не сблизилась.
Дюпэн-Чэн
Сезер порою уже не в шутку обещала применить к Мари скотч, степлер и другие канцелярские изделия, с целью хоть как-то замедлить её бешеный ритм, и хоть на один вечер приковать её взгляд к очередному «хорошему варианту». Синеглазка на это лишь смеялась, потому что если она бралась за дело, то даже наручники полицейского Роджера не смогли бы её удержать.
И снова сверкнула молния. И тут же за ней последовал грохот. Это было так громко, что задрожали не только окна, но и стены. Звук отражался по пустым коридорам пятиэтажного здания, и словно ударной волной вытолкнули Маринетт из сна.
Широко распахнув глаза, девушка успела узреть еще ряд коротких электрических разрядов. Частые глубокие вздохи переполняли кровь кислородом, отчего у нее на миг побелело в глазах. Но, немного успокоившись, она вернулась в реальность.
– Господи, какой кошмар… – чуть приподнявшись и скинув с груди плед, прошептала она.
Рядом с ней, на кровати мирно дремал её черный кот. Посмотрев на него, она успокоилась. Этот пушистый комок шерсти жил у нее еще с коллежа, и даже спустя двенадцать лет, совершенно не изменился. Откровенно говоря, она и сама не помнит, как он к ней попал. Он просто появился в её жизни и стал для неё верным другом.
Мари нежно погладила котенка, отчего тот начал мурлыкать. Дюпэн-Чэн обожала, когда он так делал, это её морально успокаивало и помогало собраться с мыслями. Она осторожно привстала, и пошла на кухню, чтобы вскипятить воду, и налить себе чай.
Поставив чайник греться, она убрала грязную посуду в раковину. Маринетт никогда не была неряхой, но из-за усталости могла позволить себе отложить муторную уборку и оставить немытую посуду до утра.
Пока она возилась наведением минимального порядка, чайник наконец вскипел.
Налив себе чай, она погасила свет и пошла на балкон. Попутно накинув на плечи халат, осторожно переступила порог. Дождь никак не утихал, и казалось, что он вообще никогда не закончится. Подойдя к балконной раме Мари посмотрела вниз. Там, внизу остановилось такси, и кто-то быстрым шагом отправился из машины в дом, при этом руками пытаясь прикрыть голову от проливного дождя.
– М-да… – тихо прошептала девушка, – Кто-то сейчас промокнет в считанные секунды.
Сделав глоток ароматного напитка, синеглазка ощутила, как тепло заваренных трав медленно спускается вниз прогоняя из
– Хорошо… – протяжно прошептала она.
Но открыв глаза застыла в ужасе. Её горячее дыхание оставило на стекле след. Вспышки молний подсветили конденсат, и она отчётливо смогла прочесть надпись…
«Mort» (смерть)
От увиденного по коже побежали мурашки. Природное чувство самосохранения подсказывало, что лучше покинуть это место, и она попятилась назад. Медленно и неуверенно повернувшись к двери, Маринетт перепугано вскрикнула и уронила чашку с чаем на пол, когда на балконном окне, подсвеченным бликом молний, она увидела силуэт парня.
Глава 3. Рассвет
Капли дождя неустанно барабанили по карнизу балкона, чем еще больше нагоняли страху на и без того уже напуганную девушку. Адреналин в крови то и дело разгонял сердечный ритм, и если бы не пятый этаж, то Мари бы уже покинула балкон через оконный проём и, несмотря на ливень, ринулась бы куда глаза глядят. Но спустя мгновение синеглазая судорожно засмеялась и, находясь на грани нервного срыва, что есть мочи закричала:
– Нуар!!! Твою кошку мать!.. Я чуть со страху не померла…
Истерический смех сменило прерывистое дыхание, ведь за окном на подоконнике сидел ее черный друг и с весьма тревожным взглядом смотрел на хозяйку.
Маринетт подняла чашку и машинально оглянулась на то место, где буквально минуту назад видела самое страшное для ночного времени слово. Очередной раз Дюпэн-Чэн почувствовала тревогу, когда на все еще запотевшем стекле ничего не оказалось.
– Должно быть это все из-за недосыпа, – сама себя успокоила она, и вытерев лужу какой-то тряпкой, тут же вернулась в спальню.
Поставив чашку на прикроватный столик, она решила забрать своего черного друга с подоконника, который ни на секунду не отрывал глаз от балконных окон. Казалось, что этот большой мохнатый клубок видел что-то, чего не видела она.
– Ну, ты чего? – обратилась она к Нуару, – Обиделся на меня за то, что я на тебя накричала? Так ты сам виноват, нечего было меня так пугать, – по-доброму улыбаясь, она обняла своего кота.
Кот же на все эти ласки и попытки извиниться за, казалось бы, нелепый и совершенно безобидный вопль, даже глазом не повел. Он как вкопанный высматривал кого-то по ту сторону балкона.