Мой ангел

Дворянская Лилия

— Ираида Максимовна, — вступил в разговор Дмитрий, принимая из рук пожилой женщины чашку, пахнущего чабрецом, чая, — я понимаю, что вы уже давали показания, но давайте просто поговорим, возможно, вы что-то еще вспомните, что могло бы нам помочь.

— Я постараюсь, молодой человек, — пообещала она. — Напомните мне еще раз свое имя.

— Дмитрий, — представился он.

— Хорошее имя, — улыбнулась Ираида Максимовна и погрозила пальцем Геле, — смотри, Ангелина, не упусти такого парня, видишь, какими глазами он на тебя

смотрит. Это ты правильно сделала, что тогда с Иваном развелась.

Дмитрий не поверил своим ушам, он с радостным удивлением посмотрел на зардевшуюся Гелю, отчего она смущенно отвела глаза.

— Я потом тебе объясню, — отмахнулась она и попыталась вернуть разговор в нужное русло:

— Ираида Максимовна, вы же знаете, как я любила Оленьку, помогите нам, пожалуйста. Вспомните, может она вам на что-то жаловалась, что-то рассказывала?

Ираида Максимовна погладила ее по руке:

— Милая моя, я бы рада тебе помочь, только не знаю как, — ласково произнесла она, немного подумала и начала рассказывать:

— Оленька в последнее время часто жаловалась, что скучает по Мите. Мальчик вырос, стал жить отдельно. Женечка был занят на работе, и Оленька много времени посвящала занятиям с чужими детками. С того времени, как я беседовала с Оленькой в последний раз, не происходило ничего необычного. Все как всегда: утром я хожу за продуктами в гастроном за углом, весь день вяжу перед телевизором, вечером приходит мой Эдичка. Мы ужинаем и я ложусь спать. В нашем доме очень толстые стены, а у меня всегда громко работает телевизор, поэтому я ничего не слышала. Наверно это дело рук каких-то наркоманов.

Она достала из кармана кружевной платочек и приложила его к глазам.

— А чем занимается ваш сын? — спросил Дмитрий.

— Эдичка педагог, — с гордостью произнесла Ираида Максимовна, — раньше преподавал в строительном техникуме немецкий язык, но на работу было далеко ездить, поэтому он уволился и сейчас руководит туристическим кружком, здесь в нашем районе.

Дима и Геля услышали, как открылась и захлопнулась входная дверь.

— Мамуля, я дома, — раздалось из прихожей, и в коридоре, ведущем на кухню с полиэтиленовым пакетом в руках, появился Эдуард Олегович.

Увидев незваных гостей, он изменился в лице, его глаза сузились за стеклами очков, а губы сжались в тонкую полоску.

— Эдичка, дорогой, — проворковала Ираида Максимовна, — к нам зашла Гелюшка со своим другом, Дмитрием, который расследует убийство Оли с Женей.

— Вы снова допрашивали мою маму, — сходу накинулся на них Эдуард. Он действительно произносил букву "р" несколько гортанно и его голос был схож с голосом, слышанным Димой на Олиной телефонной записи. — Сколько можно издеваться над пожилым человеком, — почти кричал он, — Не мучайте ее! Вы, что не видите, как она устала. Уходите немедленно! — приказал он, указывая на дверь.

— Простите моего сына, — извиняюще, произнесла Ираида

Максимовна, — он просто очень за меня переживает.

Дмитрий с Гелей переглянулись, поднялись из-за стола и вышли за дверь, поняв, что в присутствии Эдуарда продолжить разговор не получится.

— Я же говорила, что он неприятный тип, — проронила Геля, спускаясь вниз по лестнице.

Но Дима уже думал о другом, он лукаво посмотрел на Гелю и спросил:

— Это правда, что ты развелась с мужем?

— Да, — нехотя призналась Геля, — он спутался с какой-то девчонкой со своей работы, та однажды нагло заявилась ко мне, сказала, что они любят друг друга и больше не могут и дня прожить порознь, я и отпустила его с Богом. Они уже несколько лет счастливо живут вместе.

— А ты?

— А я уже несколько лет счастливо живу без него, — усмехнулась Геля.

Дима остановился на площадке у почтовых ящиков, развернул Гелю к себе лицом, обнял, прижал к себе и проговорил куда-то ей в висок:

— Геленька, какие мы все-таки дураки!

— Почему? — шепотом спросила она.

Он нежно поцеловал ее и так же шепотом ответил, продолжая целовать в губы после каждого слова:

— Мы… столько… времени… потеряли… напрасно… Но… я… обещаю… мы… все… наверстаем…

Дима взял ее за руку, вывел на улицу и подвел к автомобилю.

— Поехали ко мне, — робко предложил он.

— Поехали. К тебе, — согласилась Геля, улыбаясь счастливой улыбкой и не сводя с него блестящих влюбленных глаз.

— 28-

Где-то за стеной у Диминых соседей громко работало радио, как поняла Геля радиоточка, потому, что диктор сообщил, что наступила полночь и радио умолкло.

— Полночь, — констатировала она.

— Что? — невнятно отозвался Дима.

Они лежали рядом на Димином диване, уставшие и разомлевшие от счастья.

— Я говорю, по радио сообщили, что наступила полночь, — повторила Геля.

— А-а-а, — протянул он, скидывая остатки дремы, — за стенкой живет пожилая пара, они любят слушать местное радио, но так как немного глуховаты, поэтому слушают его громко. Ну и я иногда слушаю его с ними.

— Я когда была маленькая, тоже любила слушать радио, особенно радиоспектакли, — поделилась Геля воспоминаниями и улыбнулась сама себе в темноте.

— Ты меня извини, я понимаю, что сейчас не самый удачный момент, — сказал вдруг Дима, приподняв голову с подушки, он положил ее на согнутую в локте руку и внимательно посмотрел на Ангелину, — но раз это ночь откровений, я не могу не задать тебе этот вопрос. Он мучает меня, и я бы хотел получить честный ответ.

— Спрашивай, — нежно мурлыкнула Геля и перекатилась со спины на бок, чтобы видеть его лицо.

— Ты любила его? Только честно!

Геля сразу поняла о ком идет речь — Иван. А ведь она уже и забыла о его существовании.