Мой Армагеддон
Шрифт:
– Да, беда.
Опомнившийся старик, помог рукой вернуть подбородок на место и просипел:
– А причем тут калейдоскоп?
– У Бога (а Он пользуется им для наблюдений) свой, а у тебя – свой, – скороговоркой произнес мальчик.
– У меня? —пролепетал старик.
– Ага, – кивнул ребенок со взглядом мудреца, – этот, на полке, именно твой.
Старик приподнялся со ступеней:
– Как же он…
– Действует, – подсказал хозяин диковинной вещицы. – Это хранилище всего, чего Вселенной известно про тебя.
Мальчик
– Видишь сверху рычажок? – продолжил мальчик, с улыбкой взирая на оглушенного посетителя. – Это переключатель. Вправо – события этой жизни, влево – любого твоего воплощения.
У старика, неожиданно поверившего во все эти небылицы, задрожали от нетерпения руки, он уже было засобирался щелкнуть пружинкой вправо, «проверить» свое будущее, как раздался серьезный, предупреждающий голос хозяина заведения:
– Ты не спросил о цене.
Старик одернул руку:
– Взглянуть на себя чего-то стоит?
– Все на свете чего-то стоит, – вполне обыденно заметил мальчик: – И Господь Бог оплачивает свои просмотры.
Озадаченный посетитель вытаращил бесцветные глаза на легко жонглирующего философскими гиперболами ребенка.
– Дедушка, – лениво промолвил с явной издевкой маленький нахал, – вам не приходило в голову, что военачальник, отправляющий на смерть своих солдат, страдает всей совокупной болью отнятых (для подчиненных – в будущем, для него – уже сейчас) жизней?
– Хочешь сказать… – старик поморщился от резкого укола в пояснице…
– Хочу сказать, – нетерпеливо перебил мальчик, – что, насколько велик Он перед человеком, настолько же увеличивается каждое человеческое страдание для Него. Ты скривился от комариного укуса, а Всевышний (Его Мир) получает гигантскую волну (энергетическую), сметающую крупные объекты во вселенной. Познание себя (и для Бога, и для Человека) – процесс энергообмена, намеренное выведение изучаемой системы из равновесия. Хочешь познать движение вод, суть волн, брось камень, ничего не делаешь ты – все (вода) остается неподвижным.
Старик никогда не рассматривал Всевышнего с такого ракурса, в основном человеки глядят на Него снизу. Конечно же, он понимал, что мать, видя царапину у ребенка, страдает более малыша, но помыслить о том, как он, простой смертный, связан с Богом, и, получая в свою сторону только и исключительно Любовь, отдает наверх…
Здесь старик остановил поток мыслей. Все, содеянное, озвученное или сокрытое от других, принимает на себя Отец Небесный. Он поежился: тень, которую обрел изможденный солнцем путник в «Роге Изобилия», начинала его морозить, словно бы тело было обложено льдом. «Ни капли любви Ему», – подумал старик, и слеза сама смочила нижнее веко.
– Вот и определились с платой, – радостно сообщил мальчик, торгующий индивидуальными калейдоскопами.
Старик
– Как он работает?
– Смотришь в него – видишь себя Сейчас, повернешь колесо по часовой стрелке – покажет будущее, назад – прошлое, все очень просто.
Некоторое время старик разглядывал «подзорную трубу», как бы примериваясь к диковинному инструменту, но все еще не решался воспользоваться им. Наконец, наигравшись, он спросил:
– И у Бога такой же?
– Побогаче, – серьезно ответил мальчик и, оценив произведенный эффект, рассмеялся: – Шутка. Ему не надо прикрывать один глаз, чтобы взглянуть другим.
– Почему? – искренне удивился старик.
– У Него их тысяча, он же Тысячеликий, – мальчик лукаво уставился на полностью обескураженного посетителя.
– У Бога тысяча глаз? – восхищенно прошептал старик, и его очи (в количестве двух штук) медленно поползли из орбит.
– Снова пошутил, – затрясся маленький проказник. – У Всевышнего много больше глаз, на каждое событие во Вселенной свой. Точнее сказать, всякий новый акт, сгенерированный живым существом, рождает ответный импульс любви, новое око Господа, поэтому Ему не нужно крутить свой Калейдоскоп, именно по этой причине Он – Всевидящ.
– Как тут не вспомнить Арнольда Амальриха с его «Убивайте всех, Господь узнает своих», – горько усмехнулся старик.
– Крутани Аббат Калейдоскоп в следующее воплощение, забрал бы свои слова обратно, – невозмутимо отреагировал мальчик.
Темное стекло Калейдоскопа, подобно входу в пещеру Алладина, манило блеском таинственных сокровищ и одновременно пугало опасностями, поджидающими на пути к ним.
– Значит, я имею возможность заглянуть во время через отдачу любви? – начал осторожно старик.
– Я бы сказал, каждый способен «отменить» Время за счет генерации энергии под названием Любовь, – нравоучительно произнес мальчик. – Но в самом общем смысле – да, ты прав. Именно так существует Бог, а значит, и Вселенная. Он подобен солнцу (вернее, наоборот), раздающему свои лучи и не иссякающему в своей благости при этом.
– Но рано или поздно звезды гаснут? – возразил старик, старательно пытаясь удержать свое внимание на логике рассуждений пятилетнего ребенка.
– Гаснут, – согласился мальчик, – но жизнью своей создают жизнь других.
«Крутить в прошлое, только расстраиваться, смотреть в будущее – страшно, – думал старик, – а поставить переключатель на воплощения, так вообще ничего непонятно – буду видеть чужих людей, которые есть Я, и так голова слабая».
– Я отказываюсь, – уверенно сообщил он и протянул прибор владельцу.
– Жалко любви? – откликнулся тот, разглядывая ногти на пальцах правой руки.
– Не нахожу я ее в себе, – вздохнул старик, – что же жалеть того, чего нет, нечем мне расплачиваться с Богом.