Мой благородный рыцарь

Бридинг Синтия

Через несколько минут до них донеслись голоса преследователей. Гилеад пригнул голову лошади.

– Тихо, мальчик. Ни звука.

Саксы галопом промчались мимо них. Заморосил мелкий дождик, разгоняя туман, который служил им прикрытием.

– Пойдем пешком, – сказал Гилеад и повел Малькольма в узкий проход между двумя валунами. – Нельзя просто стоять здесь. Дорога грязная, они скоро вернутся, заметив, что на ней нет следов. – Он взглянул на небо, покрытое зловещими тучами. – Погода портится. Нам нужно найти укрытие.

– Они слишком

близко, – возразила Дейдре. – Идем, я все равно промокла.

Гилеад посмотрел на нее с восхищением и кивнул:

– Ладно, вперед.

К полудню они вымокли до нитки, даже у Малькольма был несчастный вид. Лошадь шла, понурив голову, словно старалась скрыться от струй дождя и ветра, хлеставших ее по бокам.

– Как ты думаешь, они потеряли нас?

– Возможно. Я увел их на запад. Не знаю, как далеко они готовы уйти от своего лагеря и кораблей.

– Ида хочет получить землю Ангуса. Он принял меня за Элен, а она – его единственная надежда. Он уверен, что Ангус пойдет на любые условия ради спасения жены и поэтому ни за что не откажется от погони.

– Да, но готов ли он идти на риск? Вот в чем штука. Отряд из шести саксов может нанести урон маленькой деревушке, но если они столкнутся с воинами отца или Туриуса, у них не останется шансов выжить.

– Иде в голову не приходит, что армия здесь. Он хочет заключить сделку: обменять земли на Элен. – Гилеад уже сообщил ей радостное известие о том, что Элен жива. – Но теперь у Ангуса нет причин ни воевать с Идой, ни устраивать обмен.

– Отцу будет достаточно знать, что саксы покушаются на его владения. Так или иначе, он обещал, что последует за мной со своими людьми. А я не стал дожидаться завтрака и поехал за тобой.

У Дейдре комок застрял в горле. Он даже не позавтракал! Удостоверился, что с Элен все в порядке, и сразу отправился на ее поиски. А она еще позволяла себе сомневаться в нем! Может, все-таки безумный маг или тот, кто написал книгу, был прав? И она в конце концов нашла своего благородного рыцаря?

– Как это мило, но ты остался голодным.

Гилеад внезапно остановился, словно вспомнив что-то.

– Не такой уж я и голодный. – Он вытащил из седельной сумки хлеб, отломил ломоть и протянул Дейдре. – У меня есть еще сыр и мясо. Если хочешь, отдохнём.

Ливень хлестал без передышки. Через некоторое время они заметили поблизости ветхую хижину, где обычно останавливались пастухи.

– Ничего, дождь смоет наши следы, – решил Гилеад. – Заходи, а я устрою Малькольма.

В хижине было пыльно, но сухо. Крыша, как ни удивительно, не текла. В печи на железных цепях висел тяжелый котел. Рядом с печкой стояли стол и две табуретки. У дальней стены располагалась кровать, а в ногах – сундук. Дейдре остановилась и втянула воздух: здесь пахло свежей соломой. Странно. Она открыла сундук. В нем лежали только два стареньких полотенца, и она вытащила их, чтобы было чём обсушиться. В буфете она обнаружила деревянные миски и чашку, мешочки

с сухими бобами и пшеницей. Здесь явно недавно кто-то был.

Дейдре подскочила от неожиданности, когда дверь отворилась. Гилеад вошел в комнату и тряхнул головой, с его влажных волос во все стороны разлетелись капли. Дейдре, еле сдерживая озноб, тоскливо посмотрела на печку.

– Как ты думаешь, мы сможем развести огонь?

– Да, думаю, мы можем не спешить. Мы в четырех лигах от сакского лагеря. Вряд ли саксы отважатся зайти так далеко. Подожди, я скоро вернусь.

Спустя несколько минут он пришел с охапкой поленьев и ловко разжег огонь, подбросив в печь соломы.

– Разденься, Ди.

Дейдре с удивлением посмотрела на него. Неужели Гилеад хочет увидеть ее голой? Сейчас?! Она была такой замерзшей, голодной и уставшей, волосы свисали мокрыми слипшимися прядями.

– Ты можешь умереть, если не снимешь мокрую одежду, – терпеливо объяснил Гилеад и вытащил из седельной сумки сухой плед. – Завернись.

Дейдре неожиданно для себя самой смутилась и завертела головой, ища место, где можно было бы переодеться. Гилеад нахмурился и загородил ее пледом.

– Если ты не поторопишься, я переоденусь первым.

Ну конечно. Он просто заботится о ее здоровье. Никому не хочется простудиться. А она-то, глупая, решила, что у него совсем другие намерения. Дейдре быстро разделась, вытерлась полотенцем и закуталась в плед. Мягкая шерсть была восхитительно теплой, и от нее пахло душистым мылом Гилеада.

Гилеад между тем уже снимал рубаху через голову. Дейдре любовалась его мощным торсом, но, когда он начал стягивать брюки, она отвернулась и стала глядеть на огонь. Надо высушить волосы, а на обнаженного Гилеада смотреть не стоит.

– Можешь обернуться, – насмешливо сказал он.

Дейдре скосила глаза: Гилеад обернул полотенце вокруг узкой талии, но оно лишь подчеркивало его мускулистые бедра и мужское достоинство. Он, казалось, и не замечал, какое производит впечатление – не спеша развесил одежду, вытащил флягу с вином и еду. Подогрев вино в котле, он налил его в чашку и протянул Дейдре:

– Пей.

Дейдре сделала глоток и с изумлением обнаружила, что дрожь как рукой сняло. Она осушила чашку.

– Еще.

Гилеад подлил немного.

– Тебе надо поесть, а то опьянеешь.

Опьянеешь? Хорошая мысль. И Гилеада надо подпоить. Может, тогда стена отчужденности, которую он так старательно возводит между ними, рухнет. И как мужчина с такой внешностью может быть таким чертовски правильным? Да, Гилеад совсем не похож на своего отца.

– Я эгоистка, – сказала Дейдре, передав ему чашку. – Выпей тоже, пожалуйста.

Он сделал несколько глотков и закрыл глаза, наслаждаясь тем, как горячая жидкость растекается по телу. Потом они буквально накинулись на еду, словно оба умирали с голоду. Давно простая пища не казалась Дейдре такой вкусной. А выпить можно и позднее.