Мой босс - Дед Мороз

Либрем Альма

Но голосок в подсознании подсказывал, что это время у меня появится, если я вылечу с работы, а эта затея с Назаром прогорит. Потому я в который раз велела себе не обижаться на дурака и дать ему шанс. Если что — прибью в путешествии. Подумаешь. Мне скоро совсем нечего терять будет…

— Скажу, что ты вообще какая-то ненормальная, — судя по голосу Назара, он делал мне комплимент. — Дикая, царапущая кошка… На таких, как ты, западают даже такие, как я.

— Сочту за честь, — фыркнула я. — Ты вообще хоть раз влюблялся в жизни?

— Ага, —

гордо подтвердил Назар. — Один раз в институте… Но она не оценила моих потуг, и мы разбежались сразу после знакомства с моей семьей. Сказала, что видит в Глебе — в брате моем — оплот надежности и силы, потому предпочла бы его.

— А брат что?

— Ну что… Послал, конечно же. Она ему даже не нравилась, — фыркнул Назар. — Но понимаешь, я ей даже увядшие помидоры в букетах дарить больше не хотел. О! А еще я влюбился пару месяцев назад. Но, — он развел руками, — любовь моя замужем. И вообще, наверное, это тоже была блажь. Кстати, говорят, бог любит троицу. Ты мне подойдешь.

— А ты мне нет, — ухмыльнулась я, впихивая вещи в чемодан. — Мы куда едем?

— Секрет.

— Я рада, — хмыкнула я. — Зима, лето? Мне ж надо знать, что с собой брать.

— Зима, — сообщил Назар. — И вообще, у тебя осталось три минуты. Может быть, тебе помочь?

— Не надо мне помогать! — я как раз пыталась втрамбовать свитер в чемодан. Свитер отчаянно сопротивлялся. Мне еще надо было сменить платье на что-нибудь удобоваримое, и я предполагала, что переодеться за столь короткий срок точно не успею. Может быть, отвоевать у Назара еще минут эдак пять…

Я покосилась на него и поняла, что мужчина будет непреклонен. Нет, конечно, я понимала, что мы спешим, но все равно…

— Может быть, — начала, — мы еще минуты две-три…

Закончить предложение я не успела. Загремели ключи. Назар ощутимо напрягся, я — тоже, хотя мы, очевидно, сделали это по разным причинам. Он сердито сжал губы и покосился на меня с завидным любопытством, словно уточнял, кого это могло ко мне принести.

Я-то знала. И понимала, что встреча будет далеко не из приятных.

Дверь наконец-то отворилась.

— Кира! — загремел чужой голос. — Кира, ты дома? Дома, паршивка! Кира, когда ты наконец-то вздумаешь заплатить мне деньги?! — Галина Михайловна, хозяйка моей съемной однушки, застыла у входа в комнату и дрожащим от гнева пальцем ткнула в Назара. — Кируня! Что в моем доме забыл мужик?!

У Галины Михайловны отношения с мужчинами были хоть куда. Хуже не придумаешь. Когда шесть лет назад я, восемнадцатилетняя дура, вздумала сбежать от родителей и поселиться отдельно, а папа, решивший помочь мне со спасением из-под маминой тирании, пришел помогать выбирать квартиру, Галина Михайловна за три минуты успела заподозрить его в сексуальном интересе ко мне, к соседке Маше, жившей этажом ниже, к самой Галине, а еще — к бедному Санечке, кажется, единственному парню, способному поговорить с этой несносной женщиной больше чем две минуты и не довести до белого каления.

И это при

том, что у моего папы на лбу крупными буквами написано «женатый интеллигент», и он на других женщин, кроме мамы, даже никогда не заглядывался. А Машку и «Санечку», которого дергало всякий раз от этого обращения, даже в глаза не видел никогда.

Галина Михайловна была замужем трижды. Первый супруг подарил ей ребенка — потому он возглавлял супружий топ в глазах тети Гали и носил название «козел, но хоть плодовитый». Детей женщина любила. Не знаю, что б она сделала, если б родила сына, но, к счастью, у Галины Михайловны была девочка.

Папенька этой девочки продержался с женой до пятнадцатилетия дочери. Это было долго. Я не сомневалась, что все пятнадцать лет после и три года до родов Галина Михайловна старательно вталкивала ему в голову, какой он плохой, отвратительный, богомерзкий гад. Потом богомерзкий гад не выдержал, упаковал вещи, деньги и дочку и свалил в другой город, параллельно подав на развод и отписав тете Гале все, что только мог. С дочкой она до сих пор общалась с трудом — но общалась. Даром, что та выбрала отца, но девушка же!

Маразм (тетя Галя гордо называла это феминизмом) крепчал. Второй брак продлился три года, и если б не какая-то там коллега, к которой несчастный мужчина сходил налево и решил там и остаться, возможно, закончился бы суицидом. Третьего мужа Галина Михайловна прогнала сама, уже через полгода.

Примерно тогда-то мы и познакомились. Мне было поставлено твердое условие: никаких мужиков. Галина Михайловна приняла меня, как дочь, то есть, лезла в мою личную жизнь, но при этом продолжала требовать деньги. Но ее квартира стоила в два раза меньше, чем у всех остальных, а мужиков я б что так, что сяк не водила, потому мы с ней как-то уживались. Виделись мы с хозяйкой квартиры регулярно, но не чаще раза в неделю.

Но теперь произошло ужасное! Во-первых, у меня не было денег на аренду.

Во-вторых, я стояла в платье с юбкой выше колена и довольно-таки откровенным вырезом, а в квартире вокруг царил настоящий бардак.

В-третьих, здесь присутствовал мужчина. И что-то мне подсказывало, что этот недостаток в глазах Галины Михайловны был самым критичным.

— Кира! — издала она полный ужаса вопль. — Ты забыла о том, о чем мы договаривались? Как ты могла! Во-о-о-о…

Договорить до «н» она не успела. Назар медленно поднялся со своего места и одарил Галину Михайловну ослепительной улыбкой.

— Добрый день! — поздоровался он, глядя ей прямо в глаза. — Вы, должно быть, хозяйка квартиры? Кира о вас очень много хорошего рассказывала…

— Здрасте, — буркнула Галина Михайловна. — Хорошего она рассказывала! Кира, я же тебе запретила водить мужиков!..

— И я хотел бы поблагодарить вас, — неуклонно продолжал Назар, — за то, что вы столько времени оберегали мою Киру, и что до знакомства со мной она не успела постигнуть череду горьких разочарований…

Тетя Галя навострила уши.