Мой босс – палач
Шрифт:
– Я задам вам несколько вопросов, – не двинулся он с места. – У вас есть дети?
Салема пожевала губы, прежде чем ответить:
– Нет.
Рэд хмурился, глядя на Стивию так, будто планировал просверлить в ней дырку взглядом.
– Еще одна попытка, – тихо сказал Рэд, но прозвучали его слова выстрелом.
– Больше нет! – неожиданно заорала Стивия. – Довольны?! Подавитесь!
Я отшатнулась к стенке, Рэд даже не дернулся:
– Куда делся ваш ребенок?
– Мне нельзя говорить! –
– Мне нужно знать, – был непреклонен он.
Салема тяжело дышала. Неестественно синие глаза темнели с каждой секундой все больше, будто выцветали – дурной знак. А я не понимала, при чем тут ребенок, если Стивию обвиняли в продаже препаратов.
– Вы меня уже приговорили, да?!
– Отвечай на вопрос! – повысил голос инквизитор и вдруг шагнул к салеме.
Та взвилась вверх и отскочила к стенке, опрокидывая кресло:
– Нет!
– Кому ты его продала?! – отшвырнул он кресло с дороги.
– Мистер Рэд! – вскричала я.
– Рот закрой! – зыркнул он на меня зло и тут же вернулся к Стивии.
– Не закрою! – рыкнула я, делая шаг к обвиняемой. – Что вы себе позволяете?! Это что, допрос такой?!
– Что, не по учебнику? – снова удостоилась злого взгляда.
– Не по правилам! – заявила возмущенно. – Ребенок нигде не фигурирует, с чего вы взяли, что он был?! Пока что я вижу только давление на подсудимую!
– Хочешь защитить? – зло усмехнулся он.
– А вот и хочу!
– Прекрасно, – покачал он головой. – А теперь складывай два плюс два. Я могу начать обвинение?
– Можете. – Голос дрожал то ли от негодования, то ли от уверенности, что сделала очередную глупость.
Стивия жалась спиной к стенке, сжимая кулаки, и производила впечатление душевно нездоровой.
– В Лэйдсдейле запрещена торговля собственными детьми, так ли это, мисс Марроу-Лин?
– Так.
– И тем не менее мисс Глисон скрыла факт рождения ребенка…
– Дети не признаются в вашем гребаном государстве, если у них нет отца! – скривила губы подсудимая.
– А в чем проблема сказать, что отец есть? – повернул он голову к салеме. – Детей никто не тестирует на гены.
– Что ты несешь? – вскричала я.
– Ты хотела сказать, что протестуешь? – Казалось, он защищается от нас обеих, легко переключаясь с одной на другую. – Ты не знала, что салемы могут рожать без мужчины?
– Что? – Я забыла, где мы и зачем.
Но только Рэд не забыл.
– Мисс Клисон родила девочку, – плавно начал обходить он заключенную, будто ферзь на шахматной доске, загонявший фигуру в угол. – Но не попыталась зарегистрировать. Вы сразу же решили использовать ребенка в своих целях?
– Да что ты знаешь? – зашипела Стивия. – Не тебе меня судить!
– Мне, – оборвал ее Рэд. – Рассказывай!
Она
– Я не знаю, кто они, – она выпрямилась, вздернув подбородок. – Мы же не управляем этим процессом. Но они как-то узнали. В роддоме ко мне подошла врач и передала записку с суммой, за которую у меня готовы были купить ребенка.
– И ты согласилась, – констатировал Рэд.
– А куда мне его было тащить? В мою конуру над забегаловкой по три пятьдесят за ночь? – она презрительно скривила губы, усмехаясь. – Да, я согласилась.
– Когда девочку забрали?
– Сразу. На следующий день. – Салема сползла по стене и обняла себя руками. – Я не хочу умирать…
У меня сердце сжалось от жалости. Я шагнула к ней и, опустившись на колени, положила руку на плечо:
– Держитесь. Не все потеряно…
Стивия вдруг вздрогнула и зашлась смехом. Диким, истеричным. Я поднялась и попятилась.
– Да пошли вы оба! И ты тоже, инквизиторская подстилка! – выкрикнула она, глядя на меня с ненавистью. – Какого черта ты работаешь с этим отродьем?! Пришла позлорадствовать?! Выше удалось взобраться, чем остальным салемам?! Только для одного годишься!..
– Пошли, – меня сцапали сильные руки и потащили из камеры, а Стивия все сыпала и сыпала проклятиями.
В коридоре я вырвалась из его рук. Понимала, что до профи мне, как до луны, и ему за такое поведение меня надо уволить, отстранить и не дать доучиться вообще… Но было мерзко.
– Доволен? – выдавила хрипло. Губы дрожали.
– Я – да. Пошли. – Но передышку мне давать и не думал. – Открывай планшет и пиши. – Мне хватило ума не спорить. – «Никогда не подавать голоса на допросе, пока я не разрешу. Не вмешиваться в дело без спроса».
– Но ты вел себя против всех протоколов! – жалко возмутилась я, понимая, что рою только еще большую яму. – Нельзя давить на заключенного!
– Я не сказал, что мы идем на допрос? – резко остановился он, и я чуть не впечаталась в его грудь вместе с планшетом. – Ты, может, не понимаешь, чем занимается инквизитор в цепочке правосудия?
Пожалуй, так зло и сурово он на меня еще никогда не смотрел. Конечно, я знала. Инквизиторы подчинялись другим законам, но я никогда не думала, что столкнусь с ними.
– Понимаю.
– Еще что усвоила? – потребовал безжалостно, а я все больше думала, что он меня сюда привез не развлекаться, а дрессировать, сталкивая с незнакомой действительностью.
– Не обещать ничего подсудимым, если не можешь выполнить обещание. – Пожалуй, это зацепило меня больше всего, но он даже не заметил – не питал на мой счет иллюзий.