Мой босс. Без права на ошибку

Эсель Рене

Глава 5

Глава 5

Некоторым людям не свойственно чувство такта. Просыпаюсь на следующий день под разрывающийся телефон. Режим вибрации не спас воскресное утро. Проклинаю себя и неспособность выключить его вовсе.

Все из-за новостей о папе. Вдруг позвонят из клиники?

Тяжело моргаю, прогоняю яркие всполохи сна. Через секунду не вспомню, что снилось, однако ощущения приятные. Потягиваюсь, ловлю улыбку на лице в зеркале.

Встреча с Олегом оставила неизгладимое

впечатление. Кто бы подумал, что он станет таким? Кажется, что все произошедшее вчера — просто сон. Только разливающееся в груди тепло намекает на правду.

— Слушаю, — скриплю в трубку, обдираю голосом стенки горла.

На часах семь утра. Я не выспалась. В голове гудит.

Вопрос, который не дает покоя: кто в выходной день просыпается раньше десяти?

— Елена Владимировна, вы спите? — тонкий писк помощницы моего начальника, Павла Андреевича, раздается в динамике.

Обреченно вздыхаю.

— Рита… — чувствую, как на зубах скрипит ее имя.

Что за бестолковая девчонка?

— Елена Владимировна, у нас здесь такое! — перебивает дрожащим голосом. — Это не могло ждать.

— Аудит? — напрягаюсь и подскакиваю на кровати. — Они совсем озверели? Скоро ночами ходить начнут.

Судорожно ношусь по комнате. Нужно ехать. Без вариантов. Постоянные косяки в отчетах сошли на нет за последнее время, но по-прежнему оставались. С учетом того, что выловить в воскресное утро практически некого, никто ничего не найдет.

Торможу возле зеркала. Проделки папиных конкурентов. Точно. Используют ситуацию. Всевозможные инспекции водят вокруг нас хороводы. А теперь, видимо, нашли слабую точку.

Только бы Галина Петровна подъехала. Нашего главного бухгалтера все боятся как огня. Стоит зыркнуть из-под очков-половинок, как два-три здания налоговой инспекции закрываются на ремонт. И обновление в системе вместо четырех часов проходит за пять минут.

— Звони Галине Петровне, — скидываю пижамные штаны, прижимаю телефон к плечу. — Если она на своей метле не покинула пределы Московской области, то у них просто нет шансов. За испорченный вечер с внуками она их вместе со всеми папочками сожрет…

— Нет, нет. С этим все в порядке, — лепечет Маргоша совсем тихо. — Не в этом дело.

Молчит. Чувствую, как придавший сил адреналин превращается в ярость. Единственный выходной. Полноценный. И не проверка.

Бешусь.

— Рита-а, — протягиваю, и до мысленного треска сжимаю телефон, — или ты объяснишь, что происходит, или Галина Петровна покажется тебе ангелом небесным.

— Завтра срочное собрание акционеров, — выпаливает Маргоша на одном дыхании. — Утром. Все загадочные, никто ничего не говорит. Павел Андреевич белее белого. Молчит, бегает, трясется. Глаза бешеные. Вам звоню, потому что велел под страхом смертной казни.

Недоуменно хмурюсь.

Что за цирк с конями? Паша всегда

спокойный как удав. Непоколебимый, как монолитная несущая стена! Какая паника?

Если вечером объявят конец света, он все равно невозмутимо напомнит про отчет и дедлайны. Такие мелочи, как апокалипсис, Павла Андреевича не волнуют.

Что его пошатнуло?

Оседаю на кровать, сжимаю в руках черную наволочку.

В нашей фирме «собрание акционеров» — что-то из разряда «сверим все календари, коллеги».

Срочное — обычно в рамках двух недель. Но вот так, чтобы всех собрать за один день?

Нехорошее предчувствие оседает в горле. Или кто-то умер, или мы банкроты. Нет. Все умерли, и мы банкроты.

— Не спрашивайте, — выдает Маргоша и всхлипывает в трубку. — Сама ничего не понимаю. С утра грозит уволить.

— А он где?

— В архиве заперся с юристом. Матерится, — вой переходит в рыдания.

Морщусь. Ненавижу, когда люди теряют профессиональное лицо.

Но, признаю, сама в шоке.

Лишний повод не впасть в панику, а собраться.

— Кофе ему отнеси, — настойчиво намекаю на то, как разведать информацию. — Мне тебя учить?

— Отнесла уже, — спокойно выдает Маргоша. Резкой переменой вводит в ступор, — Ничего не говорят. Только шуршат да переписываются.

— Матерится?

— Просто в воздух, — вздыхает, — или на меня. Что всех еще не обзвонила. Елена Владимировна, подтверждаю завтра ваше присутствие?

— Конечно, — киваю, словно меня видят. — Будет информация — пиши.

Разговор заканчивается так же внезапно, как и начался. Последняя нервная клетка отплясывает танго в районе пульсирующего от перенапряжения виска.

Забавно, Леночка. Родилась в приличной и успешной семье. Живи да радуйся. Родители все сделали.

Только не успеваешь вылупиться, как все: то червяка не разжевали, то из гнезда рано выкинули.

С другой стороны, грех жаловаться.

У Шершнева таких звонков по десять штук в день. С его-то размахами.

Укол зависти застревает в ребрах. Трясу головой, даю мысленный подзатыльник.

Нашла кому завидовать. Бедный парень зубами место под солнцем выгрызал. Теперь гадкий утенок превратился в лебедя со всеми положенными кубиками пресса. Чудеса эволюции. А я на червей жалуюсь.

Вибрация телефона отвлекает. Тянусь, прижимаюсь щекой к шелковой подушке.

Незнакомый номер становится сюрпризом. Волнение смешивается с предвкушением. Короткий вдох. Сглатываю набежавшую слюну.

Это же он?

«Доброе утро, малыш. Тебе еще нужен миллион долларов?»

Не верю в то, что вижу. Каждое слово, как удар под дых. Глаза режет. Больно. Невозможно дышать.

Он же несерьезно?

Ошалело смотрю на экран не в силах ответить.