Мой бывший враг
Шрифт:
Мну исчерканный неправильной диаграммой лист, а потом спрашиваю глухо:
— У меня есть право… отказать?
Молчит.
И я молчу.
Я не понимаю себя, я не понимаю его, но я хочу идти по натянутому канату не со связанными руками или завязанными — собой же, чтобы не испугаться пропасти — глазами.
— Есть, — говорит он через какое-то время.
Затаиваю дыхание, не веря, что я соглашаюсь… ведь не только на ночную прогулку? Что я вообще решилась…
— Стоп-слово «лопата», — выдыхаю, уже в процессе этой фразы осознавая, что за чушь я произношу
Тем более, что я не шутила. Я действительно хочу иметь возможность сделать шаг назад…
— Что ж ты делаешь со мной, золотая, — тихонько смеется и первым отключается.
А я сижу и смотрю на телефон в своих руках, одновременно ужасаясь и восторгаясь тем, что я могу делать «что-то» такому мужчине. С таким мужчиной.
Вечером в клубе, как обычно, суета и все сбиваются с ног. Народу даже больше обычного — осень становится совсем холодной, и людям хочется чего-то погорячее. Но мне так и кажется, что я летаю. Предвкушение? Интерес? Не знаю.
Мне просто… вкусно от происходящего.
— Уф, не могу, ополоумели они все сегодня, что ли? — Катя встряхивает блондинистым хвостом и устало кривит губы. — Осеннее обострение, похоже.
— Ты про четырнадцатый столик? — уточняет Люба и придирчиво щурится в ту сторону.
— Ага, где компания женщин то ли в поиске, то ли в бешенстве, — цедит Катька. — Придираются буквально ко всему. Мне кажется, они просто не довольны, что к ним никто не подошел из мужиков. А кто подойдет, если сидеть с такими каменными рожами и сдвинутыми коленками?
Хихикаю.
Мы обычно не обсуждаем гостей — это против правил, да и некогда — но любой сотрудник сервиса имеет в заначке миллион историй и типажей. А этих Катя описала весьма точно — молодые женщины с брезгливыми лицами в очень дорогих платьях разрываются между желанием получить свою толику веселья и «я нетакая». Как следствие — страдает обслуживающий персонал.
Этим все не так.
Насколько не так я понимаю, когда убираю соседний стол. Катя как раз приносит очередную бутылку «шипучки». А дальше — сцена достойная какой-нибудь американской комедии… если бы и правда кто-то смеялся.
Я стою сбоку и вижу как девушка, сидящая с краю, вдруг перемещается и… наступает каблуком изящной туфельки Катьке на ногу. А та от неожиданности роняет бутылку и мало того что попадает по лбу другой гостьи, так и выливает на нее все содержимое.
Что тут начинается…
Девицы вопят и требуют директора и компенсации, облитая едва ли не вцепляется в волосы моей коллеге, вокруг даже любопытствующие собираются… Меня уже дергают на части другие гости, и я только и успеваю заметить краем глаза, что в сторону скандала спешит Женя, а потом и Андрей. А когда иду с новым полным подносом, вижу, что возле столика остается только Женя — Андрей же едва ли не волоком тащит Катьку в свой кабинет.
Быстро расставляю все перед своими гостями, и пока меня никто не поймал с новыми заказами,
— Можешь прикрыть меня? Обслужи эти столы, пожалуйста, — прошу еще одну девочку. — Мне надо на счет Кати рассказать, что не виновата она…
Та кивает, и вот я уже спешу по коридору в сторону кабинета, в котором я последнее время бываю слишком часто.
Насколько я опоздала? На пять минут?
Опоздала, потому что оттуда вываливается почти зареванная Катерина, и, не видя никого и ничего, быстро идет в другую сторону.
Черт.
Я взволнованно стучусь, но дождаться приглашения не могу — почти врываюсь. Сама. И застываю, увидев, что за столом опять сидит Каримов с бумагами, а Андрей стоит рядом с недовольным лицом.
Он хмурится, когда видит меня:
— Майя, чего тебе?
— Я по поводу Кати! — выпаливаю, стараясь не смотреть в сторону Ильи. — Вы не можете ее уволить, все было не так!
— Все не так, как кажется? — а вот это уже, со смешком, выдает Каримов. — Андрей, иди, я сам разберусь. Ты знаешь, что делать.
Тот уходит, а я перехожу в наступление. И может даже перехожу черту… но я же видела, как все произошло! Сбивчиво пересказываю ему всю сцену, а потом складываю руки в умоляющем жесте:
— Илья Демидович, она не виновата, вот честно! Вы должны ее оставить!
— Должен? — задирает он свою бровь.
— Должны, — говорю уже тише. — Те девицы специально все сделали, я же видела…
— Значит, мне следует оправдать её?
— К-конечно…
— И что мне за это будет?
Сглатываю и молчу, оторваться не могу от его гипнотического взгляда.
А потом все-таки говорю:
— Плюсик в карму?
Хмыкает. Встает из-за стола и подходит:
— Наивная и благородная пчелка… не терпишь несправедливости, да? Готова ради этого на многое?
— Ну… — тяну, напрягаясь. Если он вот сейчас, вот за это все потребует что-то…
Качает головой.
— Неужели ты думаешь, что я бы так просто, не разобравшись, вышвырнул своего сотрудника? Ведь в аналогичной ситуации с тобой я так не поступил, не помнишь разве? Я разбираюсь в людях или когда мне лгут в лицо, а на случай сомнений есть камеры. Те девки за столом, уверен, заранее решили все провернуть — их облили, они устроили грандиозный скандал и потребовали не только компенсации, но и не платить по счету. Вы здесь, конечно, должны дорожить каждым клиентом, но не такими.
— О, — только и могу сказать. Я ведь даже не подумала о таком варианте. — А почему тогда Катя плакала?
— Потому что Андрей не такой сдержанный и прозорливый как я, — снова усмешка. — А ты уже подумала, что ее тут обидел большой и злой волк?
Чувствую, заливаюсь краской.
Ведь и правда подумала. Каримова я воспринимала как привлекательное и неизбежное зло, но в справедливость от него верила меньше, чем в непримиримость и готовность к расправе. А тут вот как… и уже второй раз. И если в отношении меня можно было подумать, что он таким образом показывает свою заинтересованность, то в том, что касается Кати…