Мой чужой лорд
Шрифт:
Подошли и опустились на колени перед широкой чашей, наполненной чистой водой, в которой отражались дрожащие огоньки алтарных свечей.
Энвил прокашлялся. Он был совсем неопытен, даже официальные слова ритуала зачитывал по книге, но это не было важно. Важны были хрустальные глаза Фэй и ее же спокойная улыбка.
И первый раз в своей жизни Вэль принудительно отстранился от эмпатии, первый раз не заводил телепатический диалог, хотя были вопросы, которые он хотел задать.
Уверена ли она? Действительно ли этого хочет?
Вообще, когда
Второй раз — второе венчание по ритуалу Кхата, Венчание Судеб, которое проводилось только для двух драконов, решивших быть вместе не в одной жизни, но и в последующих. Ритуал, связывающий две драконьи жизни. Такой ритуал проводился всего один раз на все реинкарнации. Исключительно драконья возможность, о которой простым людям не рассказывали.
Особенно ясен смысл этого ритуала становился при учете Запечатления, но даже Фэй не сразу уложила эти две детальки в одну линию. Шанс найти свою истинную пару, шанс переродиться и быть связанным с ней же, и наконец, согласно свадебному же ритуалу, оказаться обвенчанной с тем, кто сделает тебя счастливой, а не по заключенному из политических мотивов брачному соглашению. Кхат все продумал до самой последней детали.
Никто не выступает желающим воспрепятствовать Венчанию Судеб Фэй и Вэля, и они прижимаются друг к другу омытыми в освященной воде ладонями и лбами. Два дюйма между губами, между глазами — настолько мало расстояния, что, моргая, Фэй задевает своими длинными ресницами веки Вэля.
— Ты уверена, что этого хочешь? — шепотом спрашивает Вэль. Позволяет себе спросить.
— Конечно, заветный мой, — улыбается Фэй, и Вэль снова чувствует себя мальчишкой. Очертя влюбленным, сгорающим в этой безумной любви, задыхающимся, сходящим с ума.
Заветный. Так она называет его только со вчерашней ночи. Никогда до этого не произносила, но сейчас повторяет раз за разом, лишний раз ласково поглаживая сердце Вэлькора. Ужасно непривычно столько для нее значить и знать об этом.
И все-таки Вэль на самом деле побаивается. Фэй могла ошибиться. Даже сочтя его своим Запечатлением, могла, а уж предлагая обвенчаться и судьбами — тем более. Ну как может быть он, со всем его далеко не самым простым характером, быть предназначенным ей — его нежной белой лилии? Как Кхат может дать ей так ошибиться? Ведь не может же? Ведь, скорей всего, откажет, именно, что откажет. Он имеет право, ведь люди могут ошибаться, люди чаще всего именно это и делают. У Вэлькора же даже драконьей метки нет. А Фэй — она хоть и драконица, но совсем юная, такая неопытная, как она может вот так взять и не ошибиться с первого же раза? Ей даже не с чем сравнить.
Ну вот, скажите же — мальчишеские метания?
Ну пусть Кхат откажет, плевать на это, даже если и так — Вэль разочарован не будет. Ритуал ему предложила Фэй, значит здесь и сейчас он значит безумно много, столько, что она действительно хочет с ним переродиться потом, дальше — в новой жизни. Чтобы Кхат позаботился о том, чтобы в новой жизни Фэй и Вэль снова встретились, снова получили возможность
— Время для брачных согласий, милорд, миледи, — напоминает Энвил, заканчивая венчальное обращение Кхату.
Брачные согласия — единственное, что должно быть чуть-чуть изменено относительно привычных формулировок.
Вэлькор спрашивает первым. Как и полагается жениху.
— Согласна ли ты, Фэй Алуа Раэрдон Тэлонис Элвианская, леди Гастгрин, связать со мной свою судьбу как дракона, чтобы под солнцем Джанха наши пути всегда приводили нас друг к другу?
Вэль уже произносил почти такой же вопрос тогда, на первом венчании, но тогда… Тогда было совершенно иное настроение. Он был в ярости, Фэй — дрожала от страха, ведь она тогда ему помешала.
Сейчас все по-другому, по-настоящему, и будто бы в первый раз. И… Фэй сейчас может сказать свое “нет”, пусть даже именно она и предложила все это. Она может засомневаться и передумать…
— Согласна.
Вэль жадно втягивает воздух, потому что, на самом деле, это ее слово отдается в груди гулким радостным эхом. Согласна…
— Согласен ли ты, Вэлькор Руэрде Гастгрин Дернхельмский, связать со мной свою судьбу как дракона, чтобы под солнцем Джанха наши пути всегда приводили нас друг к другу? — она такая спокойная, такая невозмутимая, будто и вовсе не сомневается в том, что делает. Вэль хотел бы оказаться сейчас таким уверенным.
— Да, — выдыхает Вэль.
“Всегда” — отдается в мыслях. Сейчас… Сейчас Кхат должен сказать свое слово, благословить их желание или…
Свечи гаснут, и в венчальном зале наступает полумрак. И все-таки отказ… Ну, Вэль так и думал… И все-таки горько… Ладно. Значит только на эту жизнь. Ну хоть на эту.
Впрочем, Фэй не торопится вставать, так и стоит на коленях, прикрыв глаза и будто замерев в ожидании божественной воли… Может, все-таки сказать ей, что Кхат уже сказал свое слово?
Гулкий звон, будто от удара в гонг, раскатившийся по святилищу, заставляет мысли Вэля замереть.
Глаза бронзового Кхата вспыхивают ярким огнем, вспыхивают и свечи, вновь затапливая зал ярким оранжевым светом. На лбу у Вэлькора начинает покалывать — и почему-то Вэль понимает, что это такое, что подойдя к зеркалу увидит над переносицей красную точку драконьей метки. Но самое главное не это — по запястьям прижатых к друг дружке ладоней Вэлькора и Фэй бегут замысловатые узоры, переплетающихся между собой золотистых и черных линий.
Благословение получено.
Кхат связал нити судеб Вэлькора и Фэй.
Осталось всего-то ничего — прямо сейчас не умереть от этого оглушительно ликования, что волной поднимается в груди, а повременить с этим несколько лет. Хотя нет, лучше несколько десятков лет. На меньший срок для первой жизни с Фэй Вэлькор ни в коем случае не согласен.
Эпилог
Алайна засыпает быстро. Особенно после того, как вечером пролетается вместе с отцом и выклянчит у меня колыбельную. Но сегодня она все никак не может уняться, тревожно возится даже после песни.