Мой чужой папа
Шрифт:
Несколько секунд я смотрела на экран, а затем приняла вызов.
— Привет, мам.
— Ну, здравствуй, моя хорошая. Как ты? Как там наш пузожитель? Что врачи говорят? Ты уже немножко перехаживаешь. Я несколько раз звонила, но номер был недоступен...
Голос мамы был полон заботы и волнения. Нужно было раньше позвонить. Что я за дочь такая? Конечно, найти себе оправдание можно, но ведь набрать несколько цифр на сотовом дело нескольких секунд, а их у меня для близкого человека не нашлось. Оттого стало стыдно и совестно.
— Не волнуйся
— Ох, так ты уже родила? Отчего ж не позвонила?! Мы что с отцом чужие что ли тебе?
На том конце трубки послышались всхлипы. Я молча закусила губу. И правда ведь виновата. Надо извиниться, объяснить, только слов подобрать не могла.
— Как уехала, так о нас и забыла, — сквозь лёзы обвиняла мама. — Только на праздники и звонишь. А когда в последний раз приезжала уже и не вспомнить.
— Мам…
— А что не правду говорю? Ладно. Живы, здоровы, и то хорошо. Как внука хоть назвали?
— Николай. Мам, прости меня! Просто работы много, вот редко и удается выбраться к вам, но я исправлюсь, честно! Николаша чуть-чуть подрастет, и мы к вам на месяцок приедем погостим.
Мама перестала всхлипывать.
— Правда? — обрадовалась она и тут же запереживала. — А что Борис скажет? Помнится, ему наш город не понравился. Он же тут за месяц зачахнет.
— А мы без него приедем. — уверенно ответила я, уже решив, что как только закончу работу у Горыныча, то сразу и поеду к маме. Может там и останусь. Год-другой, пока Николаша подрастет можно и у родных пожить. Да и деньги медленнее уходить будут.
— Отпустит? — засомневалась мама.
— Отпустит, — улыбаясь, ответила я.
Даже легко как-то на сердце стало, что не придется разрешения выпрашивать у Бори.
Слишком уж ярко я помнила эти молчаливые ссоры. Муж недовольно хмурился, то и дело поджимал губы и становился до ужаса привередливым. То суп пересолила, то на работе задержалась, то рубашка не так выглажена… Он саботировал моё решение и испытывал меня на прочность.
Бывали моменты, когда не выдерживала и сдавала позиции. Звонила маме, извинялась, рассказывала о завалах на работе, о внезапных форс-мажорах. В Борис вмиг менялся, становился добрым и заботливым, мурлыкал мне на ушко слова нежности, и я все забывала.
Только сейчас вдруг осознала, как умело муж манипулировал мной. Словно пелена с глаз слетела!
— Мамочка, мы с Николашей обязательно приедем, даже не сомневайся! А папу за меня поцелуй. Скажи, что скучаю и люблю.
— Хорошо, Асенька. Ты внучка нашего тоже за нас поцелуй. Пришли фоточку в одноклассники!
Попрощавшись с мамой, я несколько минут сидела словно оглушенная. Вся совместная жизни с Борей пролетела у меня перед глазами, но смотрела я на нее уже без розовых очков. Сколько раз я уступала мужу, который и не думал считаться с моими интересами и нуждами! Сколько раз молча проглатывала обидные слова его матери, а муж стоял в стороне, даже не думая
Господи, зачем я собираюсь сохранять такую семью? Он все решил, так пусть уходит. Нам с Николашей не нужен такой папа! Мой сын заслуживает лучшего. И я тоже.
По щекам потекли слезы, но сейчас они не обжигали, а напротив залечивали мои раны. Отрезвляли и стирали все прошлые печали. Как дождь смывает пыль с асфальта, поливает растения и насыщает влагой землю, так и слезы исцеляли мое сердце.
Глава 30
Лео
Авария?! Сердце бухнулось в рёбра, перед глазами встало улыбающееся лицо Шолова на каком-то из корпоративов, куда он заявился, вопреки этике, со всем семейством. Я тогда влепил ему выговор, но позволил жене и детям остаться. Было приятно смотреть на их тихое счастье.
Полноватая милая женщина смущённо улыбалась и постоянно одёргивала персикового цвета платье. Цвет запомнил, потому что он совершенно нелепо ей не шёл. И дети, два сорванца, которые выглядывали из-за отца и смотрели на меня как на Карабаса-Барабаса. Не сложно представить, что обо мне говорят по вечерам за семейным столом.
Всё это пронеслось как миг, а в ушах звучали слова «в реанимации». Я отправил Петю отвезти «порше» в ремонт, а надо было вызвать эвакуатор — я же слышал странный шум. Вина сжала грудь, не давая дышать.
Цапнул со стола полицейского планшет и проговорил деревянным голосом:
— Мне придётся срочно уехать. Пришлю адвоката.
Преступление и наказание дизайнера отошло на второй план, даже предстоящая встреча с адвокатом японцев стала не такой уж важной. Я прыгнул в автомобиль и газанул так, что меня окружили возмущённые сигналы. Что сказать жене Шолова? А его детям? Твою мать, и как я не вспомнил про эвакуатор?!
Казня себя, мчался по дороге и по пути звонил всем, кого мог вспомнить.
— Не волнуйся, Леванид, — успокаивал меня Дмитрий Деомарович. — Я сейчас всё узнаю и, если будет нужен специалист… Ты меня знаешь!
— Спасибо, — с облегчением поблагодарил я.
Наш семейный доктор обладает необыкновенным дружелюбием, знакомые у него есть даже в Кремле. Если сказал — найдёт, значит Шолова с того света достанут. Мне останется лишь оплатить счёт.
— Глеб, твою мать, — через минуту рычал я на снова пропустившего планёрку зама, — уволю нахер, если так и дальше пойдёт! — Он пытался оправдываться, но я переключился на вызов от адвоката. — Да, Миш. Как отпустили? Что сделала моя жена?!
Я даже по тормозам ударил. Мало того, что Валя засвидетельствовала, что отдала часы по доброй воле, так ещё и расписку написала? Она что, мне назло это делает?! Скрипнул зубами до ноющей челюсти и процедил:
— Хорошо, это потом. Свяжись с адвокатом японцев и постарайся развлечь его на… — Я завернул на парковку больницы. — Ну, скажем, на полтора-два часа. Я приеду, как решу вопрос с Петей… И надеюсь, ты сумеешь растянуть время так, чтобы господин Ямагути не передумал с нами работать!