Мой далекий близкий
Шрифт:
И оказывается прав. В том плане, что деться мне действительно некуда. Шилов имеет слишком большое влияние в городе, чтобы я могла ему противостоять. А еще он знает, куда бить.
Глава 2
В квартиру Шилова я входила с легкой опаской, возможно, слова Ильи создали такое впечатление. Но там было пусто и тихо. Ключи я и впрямь не выкинула, правда, почему, сама не знаю. Прошлась, осматриваясь.
Ничего нового не обнаружила, словно не несколько месяцев
Спустя три месяца купила картину и водрузила напротив кресла. Андрей был не против, он вообще дал мне зеленый свет на все начинания, связанные с его интерьером. Мне кажется, даже если бы я выкрасила стены в ярко-оранжевый цвет, Шилов бы не моргнул. Если бы вообще заметил.
Я должна с ним поговорить. Потому что если мне, и правда, что-то угрожает, то я хочу об этом знать.
Он позвонил в половине шестого, я как раз варила в турке кофе, и это было одновременно знакомо и привычно, и в то же время странно.
Сняв трубку, услышала голос Шилова:
— Ну что, Ася, надеюсь ты меня ждёшь, я как раз подъезжаю к дому.
По инерции я выглянула в окно кухни, оно выходило на набережную.
— Жду, — ответила коротко.
— Вот и хорошо, — Андрей отключился, я увидела его машину, приближающуюся к арке, ведущей во двор.
Я следила за ней, пока она не взорвалась. Видела гладкий чёрный корпус, представляла профиль Андрея, как он сжимает руль, даже как будто слышала шелест шин по мокрой дороге, а потом страшный грохот и рыжее пламя, закручивающееся кренделями, пускающее вверх столп чёрного дыма. Я смотрела на этот дым, кончики которого исчезали в воздухе, широко раскрытыми глазами и никак не могла понять, что происходит.
В голову пришла дурацкая мысль: если прямо сейчас бросить машину в Неву, может, ещё можно будет спасти?..
А потом наступило осознание, и я осела на пол, громко хватая воздух ртом.
Через мгновенье я обнаружила себя в прихожей. Потом в парадной сбегающей вниз по лестнице. Тапочка соскочила с ноги, и я поняла, что даже не переобулась. На краю сознания вылезла мысль о том, что тапочки в дом тоже покупала я. Откуда вообще этот бред сейчас?
Я вылетела во двор-колодец и понеслась к арке. Народу уже столпилось немало, движение остановилось, машины держались поодаль, пламя бушевало. Я стояла, глубоко вдыхая влажный осенний воздух с горьковатым привкусом дыма, смотрела и не верила. Так ведь не бывает? Я ведь говорила с ним. Только что говорила.
Не знаю, сколько я простояла вот так истуканом, но в себя пришла, как по щелчку, услышав чьи-то слова:
— Бандита взорвали, он в этом доме жил.
Моргнув, повернула голову, в горле застрял вопрос: как это, жил? А теперь что же, не живет?
И снова медленно повернулась к огню. Не живет. Андрей Шилов больше не живет нигде.
Я все-таки ушла. И хотя взгляд мой то и дело притягивался к окну, голова начинала соображать. Неужели
Я потрясла головой, нет, не хочу знать, даже думать об этом всем не хочу. Сейчас главное просто осознать случившееся. Я огляделась, словно ища поддержки в окружающей квартире. Полиция приедет, и наверняка, они поднимутся. Меня могли узнать в толпе, да и выяснить, что я была в квартире, труда не составит, тут ведь камеры в парадной понатыканы. И хотя единственным моим желанием было убежать прочь, я осталась сидеть на месте.
Смотрела, как приехала пожарная машина, потом полиция, труповозка. Хотя какие трупы, спрашивается? От окна я отошла. Видеть то, что осталось от Шилова, не хотелось. Вскоре пришли и ко мне. Наверное, что-то в моем лице навело их на мысль, что я в шоке, потому что, переглянувшись, они начали вести диалог осторожно. Несмотря на то, что следователь, высокий худощавый мужчина лет сорока с вытянутым лицом, грустными глазами и смешной фамилией Синичкин, был учтив, наш разговор оставил неприятный осадок. Правда, по большей части я была недовольна собой.
— Я правильно понял, — задал следователь вопрос, — что вы расстались четыре месяца назад?
— Да, — кивнула я.
— А сейчас сошлись снова?
— Мы не то, что уже сошлись, но собирались… то есть я только сегодня к нему приехала…
Выходило сумбурно, но не рассказывать же в правду, как она есть? Я вздохнула.
— Простите, — сказала Синичкину, — у нас довольно сложные отношения. Не безоблачные. Я приехала в обед к нему в офис, ну и мы решили… в общем, я приехала сюда…
— У вас были ключи? — перебил мужчина.
— Да, остался комплект с того времени, как я тут жила.
Я ещё раз пересказала, как все было, следователю словно удовольствие доставляло слушать подробности?
Второй был молоденький, лет двадцати пяти, в основном молчал и что-то чиркал в блокнотике.
Мы немного посидели в тишине.
— Шилов не обсуждал с вами какие-то свои дела? — спросил наконец Синичкин.
— Нет, — покачала я головой.
— Ясно, — мужчина встал, молоденький вскочил следом, я тоже поднялась, ожидая вердикта. — Что ж, Анастасия Михайловна, соболезную вашему горю. Будем разбираться, так что оставайтесь на связи. Вы где жить планируете?
Этот вопрос так меня огорошил, что я не сразу ответила.
— Конечно, дома, — буркнула наконец.
— У себя? По месту прописки?
Я кивнула, Синичкин кивнул в ответ, и на том они удалились. Правда, в дверях следователь заметил:
— Будьте осторожны, Анастасия Михайловна.
Я немного постояла, прислонившись к двери, а потом пошла в комнату за сумкой. Уже нагнулась, взялась за ручку, и тогда-то подумала: я в квартире Андрея. Одна. Следователь, наверняка, придёт разбирать ее по кусочкам, да и не только следователь. Сейчас у меня есть возможность осмотреть ее первой. Тут же возник логичный вопрос: а зачем?