Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»
Шрифт:
Всегда на торжественных собраниях, когда личный состав академии дружно вставал под Гимн Советского Союза, меня охватывал восторг. Глядя на крепких, молодых, грамотных командиров-танкистов я полагал, что ничто не сможет остановить эту силищу. Как в годы ВОВ танки составляли главную ударную силу сухопутных войск. Не случайно в городах на пьедестале стоят танки, именно они первыми врывались в населенные пункты.
Однажды кафедру историков повезли на полигон для сдачи зачета по вождению техники. И.Е. Крупченко не стал входить в мое положение, поскольку я увидел впервые танк так близко. «Евгений Яковлевич, – весело сказал он, – ты имеешь машину. Управление танком проще простого. Если в машине у тебя есть руль – баранка, то здесь ты видишь два рычага – левый и правый.
Вначале я час ходил по кругу. В башне сидел инструктор и в наушниках я слышал либо ругань, либо одобрение. Потом Крупченко пустил меня по трассе с мостами, горками, ямами. Вручая мне значок танкиста третьего класса, Иван Ефимович, довольный моим вождением сказал: «Ну вот, ты теперь танкист!»
Когда я покидал академию при переводе в Академию Генерального штаба и представлялся по случаю убытия, Олег Александрович Лосик сказал мне: «Евгений Яковлевич, в академии Вы вели себя скромно и достойно. Желаю Вам успехов на новом месте службы. Не забывайте танкистов».
Глава 5
Вячеслав Михайлович Молотов
Молотову была сохранена квартира в переулке Грановского. На одном этаже располагались квартиры его и его дочери Светланы (она располагалась напротив). Встреча произошла в квартире, в которой жили он, его супруга Полина Семеновна и домработница Сара Михайловна. На встречу пришла дочь Светлана со своим супругом Алексеем Никоновым и дочкой от первого брака с Героем СССР летчиком-испытателем Ильюшиным – сыном авиаконструктора С.В.Ильюшина. На встрече также присутствовали Главный Маршал авиации А.Е. Голованов, поэт Ф. Чуев и наш общий друг Ш. Кванталиани.
За обедом разговор вначале шел о полете Молотова в США. После разгрома немцев под Москвой зимой 1941 года «союзники» стали проявлять интерес к сотрудничеству. В начале апреля 1942 года президент США Рузвельт пригласил Сталина в Вашингтон. А.Е. Голованову было поручено организовать перелет. Давая указания, Сталин сказал: «Об этом знаю я, Вы и Молотов». Маршрут полета был следующим: Москва – Лондон, т. к. лететь надо было над странами, занятыми врагом. Был организован пробный полет до Англии. Самолет ТВ-7 (Пе-8) после семи часов полета благополучно приземлился в Шотландии. Голованов рассказал о противодействии английского руководства готовящемуся перелету. Например, трагически закончилась пробный полет командира экипажа майора С. Асямова на английском самолете. Погибли английский экипаж, два офицера и три члена Советской военной миссии. Самолет загорелся в воздухе и развалился на части. Голованов был убежден, что дело тут нечистое. Черчилль не был заинтересован, чтобы встреча Сталина и Рузвельта состоялась. При перелете самой делегации в мае месяце англичане советовали завершить полет на острове Ньюфаундленд, что отверг в Рейкьявике американский полковник Арнольд. «Не надо туда лететь, – сказал он, – вы там не сможете сесть. Там все время меняется погода. Садитесь здесь на аэродроме Гус-Бей», – и показал его на карте. Так и поступил новый командир экипажа по фамилии Пусэп.
К концу апреля обстановка на советско-германском фронте резко обострилась. 20 апреля Сталин дает телеграмму Рузвельту, в которой сообщает, что для обмена мнениями по поводу открытия второго фронта в Европе в США приедет Молотов. О кознях англичан Молотову не докладывали, хотя Молотов знал о них и так. Он сказал: «Да англичане не хотели, чтоб я летел к Рузвельту». Отправляя новый экипаж в дорогу, Голованов строго предупредил: «За рубежом придется отказаться от чужих самолетов. Если окажется необходимость, поезжайте на поезде или на машине на случай выполнении ответственного задания». А Сталин на гибель командира экипажа Асямова сказал Голованову: «Ну и союзнички у нас! Надо за ними смотреть в оба!»
К 10 мая самолет был готов. Сталин обещал Рузвельту прибытие делегации к 10–15 мая. Англичане и здесь показали себя – они
В отличие от Черчилля президент Рузвельт подписал и коммюнике об открытии второго фронта в Европе, и договор, и соглашение о поставках по ленд-лизу. С этими документами Молотов вернулся обратно в Лондон и показал их изумленному Черчиллю. Только на вторые сутки после раздумий он подписал коммюнике об открытии второго фронта. Видно было, что Молотов гордится результатами своей поездки. «Я считаю мою поездку в 1942 году нашей громадной победой», – говорил он.
Когда рассаживались, Полина Семеновна предложила мне сесть рядом с Молотовым в торце стола. Но я занял место напротив, чтобы постоянно видеть хозяина. В основном разговаривали Голованов, Чуев, Кванталиани. Я в основном слушал. В какой-то момент я заметил, что на лице Молотова отсутствует его знаменитое пенсне. В аресте Полины Семеновны винили в основном Берию. Это и понятно. Для подавляющего большинства граждан СССР Берия является олицетворением абсолютного зла.
Естественно, и здесь, и в последующих встречах на даче в Жуковке разговор в основном касался «секретного» доклада Хрущева на XX съезде КПСС 25 февраля 1956 года. Именно этот доклад был положен в основу поношения Сталина. Только потом американский писатель Гровер Ферр после тщательного расследования напишет книгу «Антисталинская подлость», в которой покажет, что 61 утверждение Хрущева в отношении Сталина и Берии являются ложными. Асам доклад назвал «мошенническим» (Мухин Ю., Гровер Ф., Голенков А. Оболганный Сталин. М.: Эксмо: Алгоритм, 2010. С. 154).
Я помню как нам, коммунистам, «при закрытых дверях» зачитывали этот доклад как очень важное, а, главное, секретное сообщение ЦК. Однако писатель А.Н. Голенков сообщил в печати, что этот «секретный» доклад на второй же день появился в американской газете «Нью-Йорк тайме».
Пошел разговор и о смерти Надежды Аллилуевой. СМИ как раз раскручивали легенду о том, что параноик Сталин застрелил свою жену. Полина Семеновна нам рассказала об этих событиях, потому что сама была их участницей. 9 ноября 1932 года руководители правительства отмечали годовщину революции, за столом жена Сталина Надежда Аллилуева поссорилась с Иосифом, вспылила по какому-то поводу и вышла из-за стола. П.С. Жемчужная вышла за ней, успокаивая ее, и они долго гуляли по двору Кремля. Успокоившись, Надежда решила не возвращаться к столу, а пойти домой. Проводив Аллилуеву до дверей ее квартиры, Полина Семеновна вернулась к застолью. Няня Светланы рассказывала, что Сталин после празднования вернулся домой и лег спать в своем кабинете. Экономка Каролина Васильевна Тиль утром первая обнаружила на полу в крови Надежду Сергеевну в своей комнате. Потом разбудили Иосифа.
В своей книге Светлана Аллилуева дает рассказ свое няни о поведении ее матери накануне самоубийства: «…последнее время перед смертью Надежда Сергеевна была необычайно грустной, раздражительной. К ней приехала в гости ее гимназическая подруга. Они сидели и разговаривали… няня слышала «как мама все повторяла, что все надоело, все опостылело, ничего не радует». А приятельница ее спрашивала: «Ну, а дети, дети?» – «Все, и дети», – повторяла мама. И няня моя поняла, что раз так, значит, действительно, ей надоело жить». (Аллилуева С.И. Двадцать писем к другу. С. 101–102).