Мой дедушка был вишней
Шрифт:
— Спасибо, милый, ты сказал замечательные слова. Но на самом деле дедушка прав.
Она опять начала плакать, и я совсем запутался.
С тех пор как бабушка заболела, мы стали ездить в деревню раз в неделю, обычно по субботам, и оставались там на целый день. Я был очень счастлив и надеялся, что бабушка не выздоровеет никогда. Папа приезжал редко, потому что ему надо было работать, и они с мамой все время ссорились. Одним словом, то еще было времечко.
А вот дедушка с бабушкой, наоборот, стали еще больше любить друг друга. Теперь дедушка часто прерывал работу в саду и приходил в курятник или в дом.
—
— Ничего мне не нужно, что тебе взбрело в голову! Иди лучше посмотри, собрали они там салат или нет, — отвечала бабушка.
Видя, как она сидит во дворе в своем кресле, он останавливался и молча стоял рядом, пока бабушка не говорила раздраженно:
— Что, человек не может иногда уставать?
Дедушка кивал, но все равно был очень грустный.
— Пойди принеси мне, пожалуйста, стакан воды, — просила его бабушка, и иногда казалось, будто ей не хватает воздуха.
Со временем бабушка все чаще и чаще сидела в том кресле, а дедушка все больше занимался курами и гусями. Она давала ему инструкции и контролировала каждый его шаг. Однажды дедушка стал делать все по-настоящему здорово, и бабушка сказала: теперь это ты высиживаешь яйца. Но он так и не научился сворачивать курам шею. Когда приходило время, он связывал им ноги, засовывал в корзину и вез в деревню к мяснику.
— Бедные твари! — вздыхала бабушка Теодолинда. — Как жаль, что у меня больше нет сил.
Она ужасно мрачнела, и я вместе с ней: ведь, судя по ее словам, мясник делал с курами нечто ужасное. К тому времени дедушка уже не успевал лазить со мной на вишню, зато я научился сам забираться на мамины качели и раскачиваться. Поэтому, когда он возился в огороде, я был рядом. Через некоторое время он говорил:
— Пойди к бабушке, не оставляй ее одну.
Завидев меня, бабушка улыбалась, а когда я подходил, обнимала изо всех сил — мне даже казалось, что я могу задохнуться.
Потом наступила зима, и стало очень холодно. Я несколько раз болел и не ездил к бабушке с дедушкой. Когда мы наконец приехали, я увидел, что бабушка лежит в кровати. С тех пор она уже не вставала.
В марте у Альфонсины вылупились очень красивые гусята, и бабушка захотела на них посмотреть. Гусята ее очень обрадовали, и дедушка стал ненадолго приносить их бабушке, оставляя около кровати. Бабушка брала их по очереди и медленно поглаживала, а потом клала обратно в корзину. Иногда она, казалось, засыпала, прижав к груди гусенка. Так они оба дремали в духоте комнаты, а Альфонсина на них смотрела. Она совсем не ревновала.
< image l:href="#" />Это мое последнее воспоминание о бабушке Теодолинде. Однажды, вернувшись из сада, я не обнаружил ни папы, ни мамы. Дома были только дедушка Луиджи и бабушка Антониэтта. С очень серьезными лицами они сообщили мне, что бабушка Теодолинда уехала в далекое
— Как это уехала?! — закричал я. — А почему она мне ничего не сказала, почему не попрощалась со мной?! И что же теперь будет с Альфонсиной?
У меня было такое чувство, будто меня предали. От этого и от обиды на бабушку я заплакал. Тогда бабушка Антониэтта взяла меня на руки и стала говорить о путешествии бабушки на небо, куда я не могу попасть вместе с ней.
— На самолете? — сразу же спросил я. Потому что однажды мы с мамой и папой летали на самолете, и мне очень понравилось.
— Нет, не на самолете. Бабушка Теодолинда умерла.
Так я узнал, что умереть значит совершить длинное путешествие на небо без самолета и что там нет места ни для гусей, ни для детей.
В день похорон все еще больше запуталось. Кто-то сказал, что в деревянном ящике, украшенном цветами, лежит бабушка Теодолинда и что ее везут на кладбище. Но если она там, внутри, значит, она никак не может быть на небе и кто-то мне солгал. Я завопил:
— Я вам не верю! Вы все врете! Я хочу увидеть бабушку! — так громко, что все испугались — и никто не мог меня успокоить.
Потом ко мне подошел дедушка Оттавиано и сказал:
— Бабушку Линду нельзя увидеть, но, знаешь, она не совсем ушла. Она сказала мне, что оставляет вместо себя Альфонсину, и велела очень о ней заботиться — как мы заботились бы о ней самой.
Я посмотрел на дедушку, и мне стало намного лучше.
— Она действительно так сказала?
Дедушка кивнул. Он был очень элегантен в своем темном свадебном костюме и красиво причесан, но очень сутулился и казался сильно постаревшим.
— Да, и еще она просила попрощаться с тобой и поцеловать тебя.
— А когда она вернется?
Дедушка пожал плечами и пошел прочь. Когда он вернулся, на руках у него была Альфонсина. Вместе с ней он шел за гробом до самого кладбища.
Все смотрели на него, но дедушка ни на кого не смотрел. Он держал меня за руку, все время наклонялся к Альфонсине и шептал ей что-то, а она кивала головой, будто с ним соглашаясь.
Я уверен, что в этот момент дедушка говорил с бабушкой Теодолиндой.
Огород
После смерти бабушки дедушка Оттавиано по-прежнему жил в своем доме и работал в саду. Но курами он больше не занимался: однажды взял их, положил в корзины и отвез в деревню — тому самому мяснику. Остались только Альфонсина и гусята, которые к тому времени уже выросли. Мы приезжали к нему раз в неделю. Почти всегда дедушка был во дворе, в доме или в огороде в окружении Альфонсины и ее выводка. Стоило ее позвать, гусыня бежала мне навстречу, но только дедушка уходил, как она разворачивалась и неслась вслед за ним, шумно хлопая крыльями. Ее дети тоже спешили вдогонку. В общем, если я хотел быть с ними, мне нужно было становиться в строй и гуськом идти в огород.